Свидание у алтаря

— Один из актеров справлялся об их квартире. Они исчезли. Я хочу, чтобы вы не дали им уехать из страны. Заставьте их вернуться и отдать наши деньги.

— И поставить вашу пьесу?

Она откинулась на спинку, чувствуя тяжесть рукописи, которую держала в руке.

— Это было бы лучше всего.

Но какова вероятность того, что герцог найдет Джеффа и Чарльза, что в этот момент деньги все еще будут у них и что они захотят остаться в Лондоне и выполнить свое обещание?

Она провела ногтем большого пальца по корешку папки с «Вдовой». Горло ее сжалось. Глаза затянула пелена слез, но она сдержалась. Сейчас не время раскисать. Надо бороться.

— Речь идет о справедливости, — настойчиво сказала она, посмотрев ему прямо в глаза. — Всем известно, что герцог Бейнтон поступает порядочно и благородно. Вы не можете позволить Джеффу и Чарльзу уклониться от их обязательств перед людьми, особенно перед теми, кто больше всего в этом нуждается. Скажем, тенор, который пел прошлым вечером. Милрой. У него шестеро детей. У большинства танцовщиц есть дети, по меньшей мере один. Одна из них, Лиза, ухаживает за отцом, который потерял зрение в битве при Талавере, и престарелой бабушкой. Это я содержу лишь себя, а у других серьезные обязательства.

Сара умолкла, не уверенная, что тронула сердце герцога. Он все слышал, но понял ли?

— Почему вас должно это волновать? — проговорила она, словно рассуждая сама с собой. — Мне кажется, что шансы найти Джеффа и Чарльза практически мизерные. Они уже могут быть на континенте, но это дурно — украсть чужие мечты, дать обещания, а потом вот так подло использовать людей. Это худшая из краж, и мы не должны допускать такого в нашей стране. Это неправильно, — с горечью повторила она.

— Да, неправильно, — согласился Бейнтон.

Но вместо того, чтобы оказать ей помощь, за которой она пришла, он взглянул на дверь, и Сара, повернувшись, увидела двух горничных с огромными подносами.

— О, вот и сэндвичи. Лена, поставьте их сюда.

Другая служанка держала в руках поднос с чайником и бутылкой шерри. Они поставили все это на стоящий рядом со стульями низкий столик.

Только теперь Сара начала понемногу осматриваться. Вначале она была так взволнована, что совершенно растерялась, — нечего было и говорить о том, чтобы набраться дерзости и понаблюдать за Бейнтоном в его доме.

Если его присутствие не могло ее смирить, то его дом подавлял ее.

Они находились в бальном зале — таком большом, что в нем могло поместиться полторы сотни человек. Стены были бежевыми с позолотой, украшенные драпировкой, которая, казалось, была сделана из чистого золота.

Очень удобный стул, на который плюхнулась Сара, был обит бархатом небесно-голубого цвета. Рядом со стульями стояли изящные столики с причудливой резьбой, чтобы гостям не приходилось держать чашки или бокалы в руках. Пол устилал паркет, но в той части зала, где стояли стулья и столы, лежал мягчайший индийский ковер.

Сара подумала, что если бы у нее был такой ковер и кто-то ступил на него мокрыми ботинками, то она вскрикнула бы. Кроме того, она вспомнила об испорченной шляпке. Смущенно сняв ее, она почувствовала себя униженной. Положив ее на плащ, женщина пересела на другой стул.

У дивана, на котором сидел Бейнтон, стоял самый большой столик. Туда он приказал слугам поставить подносы. И теперь собирался налить ей чай… сам.

Сара сложила руки на лежащей на ее коленях папке и порадовалась, что хотя бы не сняла перчатки.

Герцог сказал:

— Лена, пришлите ко мне мистера Тальберта.

— Да, ваша светлость.

Обе служанки вышли из зала.

Бейнтон добавил в одну из чашек изрядную порцию шерри.

— Это для вас, миссис Петтиджон.

— Вообще-то, я не очень хочу пить…

— Пейте.

Она выпила и обнаружила, что это довольно вкусно. Бейнтон передал ей тарелку, полную сэндвичей.

— А теперь ешьте.

— Да, ваша светлость, — сказала она, передразнивая услужливый тон служанки.

— Не притворяйтесь, миссис Петтиджон. Смирение — не ваш конек.

— Тогда, наверное, ваш? — едко поинтересовалась она.

Он сдержанно улыбнулся.

— Нет, далеко не мой.

Сара кивнула, соглашаясь, но откусила кусочек сэндвича. Это было наслаждение: жареная курица, сыр и чатни между двумя ломтиками восхитительного свежеиспеченного хлеба.

Сара не помнила, когда в последний раз ела что-нибудь подобное. Ей захотелось запихнуть в рот сэндвич целиком, а сразу за ним — еще несколько. Чай и шерри отлично помогут все это прожевать. Когда в комнату вошел мистер Тальберт, женщина держала в одной руке чайную чашку с шерри, в другой — сэндвич, а рот ее был набит. В мокром платье, с испорченной дождем прической она, должно быть, представляла собой жалкую картину, которую вряд ли мог оценить мужчина, одетый в безукоризненный деловой костюм.

Она была права. Тальберта явно вывело из равновесия ее присутствие.

— Да, ваша светлость? — сказал он, намеренно игнорируя Сару.

— Это миссис Петтиджон, — сказал герцог. — Тетушка леди Шарлен.

— О, — проговорил мистер Тальберт. Не глядя на Сару, он быстро поклонился ей. Не полностью, лишь наполовину. Скорее даже на четверть. Четверть поклона.