Свидетель

Сергей попробовал еще раз — результат тот же. Он потер виски и пошел за водой Черкасову. Плюнуть, что ли, в стакан?

Треккер не работал, значит, его нашли и отрубили, или она где-то под землей. «По логике вещей, — думал Сергей, — ее не должны были закапывать. Значит, подвал. Судя по рассказу Черкасова, выбросили его где-то в районе Салтыковского леса».

Сергей набрал Кирилла, который должен был сегодня дежурить на посту.

— Кир, надыбай мне по-быстрому здания, где могут быть глубокие подвалы, в районе Салтыковского лесопарка. Такие, чтобы GPS в подвале не ловил.

— Жилые? Боюсь, это невозможно. На любой даче можно хоть подземный лабиринт выкопать.

— Нет, не жилые. Что-то типа склада или завода. Брошенного желательно.

— Понял. Займусь.

— И шефа не беспокой этим. У него проблемы, сейчас его лучше вообще не трогать.

— Я заметил.

— Работай.

Сергей поставил на всякий случай треккер на автодозвон и положил мобильный в карман. Уже у кабинета Сергей остановился и сквозь щель в двери услышал голос Морфина:

— Я понимаю вашу принципиальность, Валерий Михайлович, но принимая в расчет все, что вы сказали, рекомендую вам заплатить. У нас появится время на маневр.

— Нет.

«Жадная сволочь» — подумал Сергей, переминаясь с ноги на ногу.

— Тогда вам лучше временно уехать из страны. Слишком сжатые сроки, мы не успеем ничего сделать.

Глава 15. Байк-энд-ролл

Мы завернули, и ветер перестал хлестать по щекам, пристраиваясь между ревущими моторами. Они рычали и тарахтели, как старые трактора; заходились, словно вгрызающаяся в стену гигантская дрель. Здесь пахло бензином, табаком, пьянкой и безбашенной лихостью. А главными были не контуры людей и нечеткие сферы света, а тяжелые вибрации оживших мото-монстров.

Я чуть сморщила нос и поёжилась: не то место, куда мечтаешь попасть. И тут же усмехнулась собственной привередливости: дворец не по мне, ночной клуб тоже, вот и байки не угодили. Так, во мраке, когда за отсутствием зрительных образов ты вынуждена наблюдать лишь за собой, обнаруживаешь совсем не тот образ себя, который привычно рисуешь, с удовольствием примеряя добро, духовность, смирение. Оказывается, вместо лучезарного ангела сидит внутри злобный гномишка и гундит: не то, не так, рылом не вышли… Чего уж там! Вся Вселенная, как выясняется, не дотягивает до нужных тебе планок.

Мне стало мерзко. Но если принимать всё, как есть, то и маску придется снять, чтобы посмотреть внимательнее в глаза противному существу — мне… Уж не эта ли маска бесила Валеру? При мысли о нем в сердце кольнуло, но меня тут же отвлек Дед.

— Приехали, бэби. Сама слезешь или помочь?

— Сама.

Я едва не упала, забыв о масштабах мотоцикла, но байкер меня поддержал.

— Оу, оу, потише. Хреново не видеть, да?

— Хреново. Никак не привыкну.

— Ты еще молодцом! Тебе бы палку, будешь как Слепой Пью…

— Такая же противная, как старый пират? — усмехнулась я.

— Да не, я про другого. Из боевика. Чего там противного, мочил слепой всех направо и налево…

— А, это был не Пью, — заметила я. — Я смотрела в детстве. Там был Рутгер Хауэр, актер.

— Да пофиг. Хватайся за руку. Вон он, бар.

Мы направились в гущу световых пятен, а затем куда-то по узким ступеням вниз, навстречу бесшабашным гитарным рифам и барабанным перебивкам. Нас встретил сигаретный дым и радостные возгласы:

— Хэй, Дед, иди бухать! Ты чо такой медленный, на велосипеде ехал?!

— Ща, братва, — авторитетно сказал мой провожатый и подвел меня к барному стулу у стойки. — Пива будешь?

— Лучше чаю, — улыбнулась я.

— Угу. Слышь, Мокрый, чай у нас вообще есть?

— Чай? — удивился кто-то напротив. — Сварганим, если надо.

Сквозь грохот рок-н-ролла я расслышала хлопок и шорох фольги. Дед ткнул мою руку в нечто сухое и круглое, вызвавшее в памяти кошачий корм.

— Так, это сухарики. В миске фисташки. В пакете рядом чипсы, — рявкнул он мне на ухо, перекрикивая явно живую музыку. — Луковые со сметаной пойдут?

— Да.

В нос ударил ядреный рыбный запах.

— А вот тут слева я тебе всяких сушеных кальмаров насыпал. Еще фигни всякой. Ассорти, короче. Угощайся. И насчет пива тоже не стесняйся. Слышь, Мокрый, нальешь ей, а я отойду.

— Спасибо большое! — расчувствовалась я. Есть и пить, на самом деле очень хотелось.

Приученная братом Женькой выделять партии в композициях рок-групп, я замечала, что музыканты, играющие в баре, с упоением лажали. Однако это никак не мешало публике подпевать под байкерский гимн, подкрепляя восторги свистом и улюлюканьем. Я решила, что и мне фальшивые ноты мешать не будут, и сосредоточилась на чае и еде. Даже такой простой процесс у меня, у слепой, вызывал сложности. Обжегшись, я теперь всё делала медленно и осторожно, приучая себя радоваться тому, что есть сейчас.

— Ну, как ты? — вернулся Дед, когда я, наконец, насытилась закусками «под пиво».

— Хорошо, спасибо.

— Чего унылая такая?

— Устала, — призналась я. — День выдался тяжелый.

— Чо, может показать, где спать будешь?