Свидетель

Векс хмыкнул: женщина удар держала и продолжала свою линию гнуть. Похоже, на свободную тему поговорить не получится. Сначала — «зачем сюда пожаловал?», потом — «почему убил?»… Конечно, если бы была хоть какая-то надежда выйти живым из этой передряги… Он вздохнул:

— Не плохо. Только зачем тебе все эти подробности? Спрашивай, что к делу отношение имеет.

Кристи уловила перемену в настроении. «Спрашивай…». И спросит, как без этого? Только бы не ошибиться с вопросом-то. Но времени на рассуждение не было, а «домашние заготовки» вылетели из головы еще в самом начале, от этого «раздевающего» взгляда, будь он неладен. И…

— Тогда так: зачем пришел в метро и почему убил Мазая и Лору? — выпалила она. А что еще спрашивать? Именно за этим ведь и пришла.

— Серьезно веришь, что это я?

Да не верит она, не верит! Но сказать этого не может. Сказать — дать надежду. Бессмысленную, напрасную, скорее всего, надежду.

— А ты как думаешь? — хотел пустого трепа — получи! Только треп этот будет под ее контролем. И не пустопорожний, а как раз такой, какой ей нужен.

Векс задумался. Совсем не о том, что сказать на заданный вопрос: он не ребенок и не дурачок, прекрасно понял, какого ответа от него ждет эта женщина. Только вот стоит ли отвечать?.. Может, «включить дурака»?

Кристи словно подслушала его мысли.

— Нет, ты, конечно, можешь мне ничего не говорить. Даже можешь послать куда подальше. Только кому от этого станет лучше? Не мне тебе объяснять, Кирилл Сергеевич, что положение — хуже некуда. Но пока еще никто не отменял чудо… — Ну вот она и сказала то, чего меньше всего хотела говорить. Но Векс понял ее.

— Ты предлагаешь мне поверить в то, во что не веришь сама? Чудо в нашем мире — вещь не просто дорогая. Невозможная.

— Я не предлагаю верить. И даже надеяться не предлагаю. Просто помоги мне…

Более смешной и абсурдной ситуации придумать было сложно. Она, представитель карающего органа, «государева служка», просит помощи у смертника, у предполагаемого убийцы! У того, кто единственный в этот момент может ей помочь.

— А вдруг я все-таки тот самый убивец? Что тогда?

— А вдруг ты не тот самый убивец? Тогда как?

— Что ж, надежда умирает последней? Записывай…

Глава 9 ВЕКС

Незваный гость хуже татарина.

Поговорка

Векс стоял на небольшом пригорке, какие иногда встречаются по краям железных дорог. Само железнодорожное полотно, разрезавшее холм ровно напополам, находилось где-то внизу. Мужчина специально потратил драгоценное время и немало сил — склон был достаточно крут, чтоб подняться сюда: город, конечная точка его пути, был уже близко, и Вексу хотелось рассмотреть его получше. Не то чтобы он никогда не был в Питере, нет. Просто он никогда не был тут после…

Город… Несмотря на стремительно сгущающиеся сумерки, он был виден как на ладони: вот полуразрушенные высотки спального района, а дальше — купол Собора с погнутым крестом… Величественный и прекрасный в пору своего расцвета, он и сейчас, мертвый, лежащий в руинах, вызывал восхищение. У Города было имя. Но путник вдруг поймал себя на мысли, что не может назвать то, что он видел перед собой ЭТИМ именем: города, носившего его, больше не было. А мертвым не нужны имена. «Поэтому, — подумал Векс, — пусть будет просто Город». Разрушенный и пустой, как и десятки других поселений, что встретились на его пути.

Неприятный холодок в груди. Интуиция. Она еще никогда не подводила его. Векс поймал себя на мысли: заветная цель уже не кажется ему столь желанной. Что ждет его там, впереди? Слухи, ходившие среди поселенцев, были противоречивы: кто-то говорил, что все жители превратились в монстров, не имеющих ничего общего с людьми, кто-то — что все они спаслись, переселившись в метро. Векс мало верил и тем и другим: сочинять небылицы многие мастаки, а из самого Питера к ним никто не заглядывал. Правда, одна легенда покорила-таки его, позвала в путь, и вот он тут, у ворот Города, Которого Нет…

И обратной дороги тоже нет. Он сам сознательно оборвал все связи, «хлопнул дверью», ушел, несмотря на прямой приказ остаться. Поэтому вернуться сейчас для него значило предать себя. «Не давши слово — крепись, а давши — держись» — любимая поговорка отца, царствие ему небесное.

Налетевший внезапно порывистый ветер заставил путника поторопиться. Погода портилась на глазах: только что на небе не было ни облачка, а тут, откуда ни возьмись, — огромная сизая туча заволокла полнеба.

Па-па-па-па, погода злится,
Па-па-па-па, гроза грозится,
Па-па-па-па, гроза грозится,
Как говорится, быть беде…

Несмотря на мрачное пророчество, песенка из далекого детства подняла ему настроение. Напевая, человек спустился к железнодорожной насыпи. Вперед! Хорошо, что есть дорога: он не собьется с пути, не заблудится, даже если все черти преисподней ополчатся против него!..