Свидетель о Свете. Повесть об отце Иоанне (Крестьянкине)

Муж Пелагеи Козиной Алексей Степанович на фронте был ранен настолько тяжело, что левая его рука почти не действовала. Но мастером он был от Бога и одной правой за час успевал сделать столько, на сколько у другого с двумя руками ушла бы неделя. Вот уже год, почитай, вся хозяйственная сторона жизни измайловского храма была на нем: и плотнике, и столяре, и слесаре, и лудильщике, и кровельщике, и электрике в одном лице. К тому же характером Алексей обладал веселым, неунывающим, духом не падал никогда, как бы трудно ни было. Глядя на него, и другие заражались энергией.

Всю Страстную седмицу, как и положено, измайловцы готовились к великому празднику. Даже неверующие и те, кто боялся ходить в храм, приводили в порядок жилища: скоблили столы, лавки, мыли окна, белили печи. В Страстной вторник хозяйки закупали на рынке продукты для трапезы, в Страстную среду – стирали и убирали. Одновременно готовились к Причастию в Великий Четверг – вместе с учениками Христовыми. По старо-московским традициям причащаться на саму Пасху принято не было: или в Великий Четверг, или, если не получалось, в Великую Субботу.

То там, то сям видно было, как женщины, стоя на крыльце, вытряхивают половики и перины. Вот и у Козиных, сразу видно, дым стоял коромыслом. Пелагея, видать, возилась на кухне, а Алексей в накинутом на плечи ватнике как раз собирался поновлять оконные рамы. Завидев батюшку, торопливо сложил запачканные краской руки для благословения:

– Благословите, батюшка!

– Бог благословит… Мне твоя помощь понадобится, Леша. Выручишь?

Алексей обиженно передернул плечами:

– Батюшка, да Бог с вами! Что ж вы такое говорите? Чтобы я да не выручил вас?..

– Ну, хорошо, – засмеялся отец Иоанн. – Ты саперное дело хорошо знаешь?..

– Фугаску разрядить надо? – деловито осведомился Алексей.

Ничего забавного в этом вопросе не было. Во время войны Измайлово не раз бомбили, и по округе до сих пор то и дело находили неразорвавшиеся немецкие фугаски.

– Нет, нет. Я о другом речь веду…

… – Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небесех, и нас на земле сподоби чистым сердцем Тебе славити…

Есть разве что-то радостнее и прекраснее на свете, чем светлый пасхальный трезвон?.. Есть ли ликование чище того, что видно на лицах тех, кто пришел праздновать Воскресение Господне?.. Огромная толпа перед храмом: наверное, тысяч пять человек, если не больше, – и какой же надеждой, радостью озарены измученные, серые от недоедания и тяжелого труда мужские и женские лица!.. Поистине, не лица, а лики ангельские!..

Батюшка с радостью вглядывался сейчас в эти лица. Здесь – все, кого он узнал и полюбил за эти годы в Измайлове. Вот Настя Иванникова, ткачиха-фэзэушница, потерявшая отца на фронте. Вот Матрона Ветвицкая с сыном Алешей, и рядом с ними – Галина Черепанова. Вот верные друзья Козины. А вот и та самая женщина – главный бухгалтер, которая четыре года назад желала ему доброго пути и предрекала, что он будет хорошим диаконом… Платочки, ватники, шинели и перешитые из шинелей пальтишки, деревенские тулупы и кожушки… И тут же рядом – дорогие шубы и нарядные шляпки на тех, кто приехал в далекое Измайлово из центра Москвы, хотя там вроде бы хватает открытых храмов…

Сослужил отцу Иоанну его новый друг – отец Виктор Шиповальников, священник ростовской Свято-Владимирской церкви. Познакомились недавно, когда отец Виктор приезжал в Москву благодарить владыку Николая (Ярушевича) за содействие в его освобождении из лагеря. Несмотря на житейские невзгоды, отец Виктор был человеком легким на подъем, доброжелательным, с тонким чувством юмора, что роднило его с отцом Иоанном. Именно отец Виктор познакомил батюшку с еще одним своим другом – будущим Патриархом Московским и всея Руси, а в то время секретарем Ростовского кафедрального собора Рождества Богородицы игуменом Пименом (Извековым). Отец Иоанн пригласил новых знакомых по возможности приезжать к нему. И вот теперь степенный, собранный отец Виктор стоял рядом с другом, и на его лице светилась такая же пасхальная радость, как и у сослужителя…

Храм Рождества Христова – ярко освещенный, нарядный, – был сейчас центром всего Измайлова, да что там – всей округи. И когда крестный ход под звон колоколов и пение стихиры вышел из дверей и двинулся вокруг храма, внезапно раздались громкое шипение и треск. А через секунду над ошеломленными людьми засияло в полночном небе… огромное изображение Христа Спасителя в полный рост. Казалось, что сам Господь благословляет в эту минуту всех измайловцев…

Люди ахнули, кто-то невольно захлопал в ладоши. А шедший рядом с супругой Алексей Козин только довольно усмехнулся:

– Ну как, мать, хорошо сделано?

– А это ты?.. – ахнула Пелагея. – А я-то еще думала, где ты в Страстную Пятницу пропадал. Даже на вынос плащаницы припозднился…

– Ну, вот теперь видишь, где пропадал. Как получилось-то?..

Вместо ответа Пелагея поцеловала мужа. А над крестным ходом продолжал парить в небе Христос Спаситель, благословляя всех своих чад…