Свидетелей не оставлять

Норгулин любил захваты потому, что в этот момент вконец обнаглевшие бандюги враз осознавали, что управа на них все-таки есть. Что не все им избивать людей железными прутьями, жечь утюгами, расстреливать из автоматов, приходит момент, когда кованые башмаки загуляют по их ребрам, рукояти пистолетов ударят по их губам, и они сами будут валяться, уткнувшись мордой в землю, в собственной зловонной луже (а эти лужи, по наблюдению Норгулина, появляются под каждым пятым). Это потом начнется нудная судебная процедура, тянущаяся месяцами и годами, – заявления в суд и прокуратуру об изменении меры пресечения, подписки о невыезде, давление на свидетелей – угрозами и подкупом. Все это будет, и, может, в очередной раз бандюкам удастся продемонстрировать истинную цену российского правосудия. Но это будет потом. Сейчас, в момент захвата, козыри не в их руках. Хоть на некоторое время, но восстанавливается справедливость. И Норгулин не видел ничего неправильного, если в процессе задержания какому-нибудь отпетому подонку отобьют почки или выбьют зубы, если наемный киллер, несколько раз отпущенный на свободу за недоказанностью вины, будет ползать, размазывая кровь по асфальту. Если они не расплачиваются свободой, то пусть хотя бы заплатят страхом, переломанными ребрами, здоровьем. У зверья должен вырабатываться условный рефлекс – эту грань переступать нельзя. И пусть надрываются гуманисты, пекущиеся о правах личности, – как можно валить на землю человека, еще не признанного судом виновным. Пусть бухтят философы – насилие порождает ответное насилие. Плевать. Когда идет захват, хозяин положения он, Норгулин. И он знает, что зверье должно знать свое место. Иначе он не был бы начальником отдела по борьбе с бандитизмом Регионального управления по организованной преступности.

Сидящий в оперативной «Волге» рядом с Норгулиным начальник спецотдела быстрого реагирования РУОПа Сергей Неверов тоже любил захваты. И умел их производить на высочайшем уровне. Это была его профессия. Ростом Неверов был с Норгулина – где-то метр девяносто пять, но более плотного телосложения. Его лицо и руки были в шрамах – следы пребывания в плену у чеченских душманов. Тогда, восемь лет назад, старший лейтенант подразделения спецназа Главного разведуправления Неверов во время диверсионного мероприятия попал в плен, прошел все круги ада и умудрился бежать из расположения банды. Через горы он добрался к своим. Это мало кому удавалось. Неверову удалось. Он был счастливчиком. Когда приезжали делегации из-за рубежа или комиссии из министерства, обычно устраивались показательные выступления, на которых гвоздем программы был Неверов, разбивавший ударом кулака четыре кирпича, верхний из которых горел, политый бензином. Он делал сальто перед бойцом, стоящим на колене с автоматом с примкнутым штык-ножом, и приземлялся у него за спиной, умудряясь на лету метнуть нож в мишень. Он знал и другие подобные фокусы.

– Интересно, они не передумают? – спросил Неверов, оглядывая окрестности.

– Да ты что, – возразил Норгулин. – Они уже настроились на восемь тысяч баксов. У них уже ноздри раздулись от запаха денег. И они уверены, что умнее всех.

Мало что в работе оперативника по трудности, по трате жизненной энергии и нервов может сравниться с напряжением ожидания. Придет – не придет? Получится – не получится?.. Сегодня был завершающий и решающий этап трехдневной работы. Удалось установить данные фигурантов, задокументировать все, оформить надлежащим образом – есть надежда, что теперь вымогателям не отвертеться. Осталось взять их с поличным.

Норгулин еще мог понять, когда бандиты кромсали друг друга на разборках, трясли «новых русских», на большинстве из которых клейма ставить негде. Но все чаще в поле их действий попадали обычные люди. Что взять с простого человека, у которого если и была тысяча рублей на сберкнижке, и ту Гайдар слопал? Оказывается, есть что: целое состояние – квартиру. Это тысяч двадцать долларов. Вот и пропадают старики и старушки, а их жилье сказочным образом приватизируется и продается. Растут списки пропавших без вести, количество неопознанных трупов. Вот и приходят вымогатели не к коммерсантам, а к обыкновенным работягам и говорят – ты мне должен деньги, продавай квартиру.

Повод для такого визита может быть самым различным. Взять дело, которым РУОП сейчас занимается. Сорокалетний честный работяга, водитель рефрижератора, попадается на трюк с подставкой на дороге. Перед носом его грузовика возникает «мерс». Столкновение, скрежет металла… Из салона выскакивают несколько быков, избивают, забирают документы. Вечером заваливаются уже к нему домой, нещадно бьют и его, и жену, достается и двенадцатилетней дочке. «Ты нам угробил машину, плати восемь тысяч долларов. Нету такой суммы? Продавай квартиру или меняй ее на меньшую!» Водитель, молодец, обратился в РУОП. Была проведена предварительная работа. Бандиты назначили стрелку у центрального универмага, где намеревались получить деньги.

– Когда мы этих тварей отстреливать начнем?