Свидетели войны. Жизнь детей при нацистах

На станции узники жались друг к другу, пытаясь согреться, но, когда вагоны тронулись с места, они оказались так тесно прижаты друг к другу, что вообще не могли двигаться. Они начали замерзать. Только избавление от появлявшихся каждую ночь трупов приносило облегчение живым, давая им возможность сесть, снять обувь и подвигать замерзшими ногами. Пайков не раздавали, но у Филиппа Мюллера было запасено с собой достаточно провизии с тех времен, когда он служил в зондеркоманде Биркенау, и через несколько дней, когда поезд прибыл в австрийский лагерь в Маутхаузене, у него еще оставалось немного хлеба. Иегуду Бэкона и других детей, уцелевших во время форсированного марша, посадили в два закрытых грузовых вагона, что давало им немного больше защиты от холода. Во второй раз с тех пор, как Иегуда покинул Терезиенштадт, он выглядывал из опечатанного вагона, катившегося через Моравскую Остраву – город, где он родился и с которым были связаны его довоенные воспоминания [25].

20 января в 4 часа утра Геро Гилберту приказали собирать вещи. Лагерь KLV в Бургштадте близ Позена должны были эвакуировать в течение четырех часов. Геро взял с собой школьные учебники, одежду и постельное белье, крем для обуви и набор для шитья, открытки с видами города, нож и вилку. Багаж воспитанников доставили к поезду на шести телегах. Им самим после нескольких месяцев тренировок потребовалось всего три часа, чтобы пройти пешком 16 км до станции. 80 мальчиков разместили в трех открытых угольных вагонах, в которых им предстояло проехать более 200 км до Цуллихау. Даже двойные одеяла плохо защищали от ветра, а джем и масло, которые мальчики взяли с собой, за ночь совершенно замерзли. Но у них было достаточно черствого хлеба, чтобы подкрепиться на следующий день. Двигаясь окольными маршрутами, их состав из 60 вагонов пробыл в пути 36 часов и в 2 часа ночи прибыл в Цуллихау. Пытаясь согреться на станции, в 4 часа утра мальчики с удивлением увидели работников социальной службы, которые пришли, чтобы принести им хлеб и горячий кофе и проводить их в бараки на ночлег. На следующее утро, пока они ели свой первый за время путешествия горячий суп, они узнали, что в ту ночь в других вагонах поезда замерзло насмерть десять маленьких детей. Позднее их угольные вагоны прицепили к набитому беженцами поезду, который доставил их во Франкфурт-на-Одере. Здесь Геро поджидали неприятности – местные охранники, приставленные следить за их багажом, украли у них 4 кг сливочного масла и сладости, но остальной путь до Дрездена и Цвиккау в Саксонии прошел без происшествий, и они даже смогли занять приличное купе [26].

Рената Шварц и другие девушки из Шлосс-Штребена в Вартеланде протискивались в вагоны эвакуационного поезда, толкаясь и работая локтями. Там, где была такая возможность, девочки ночевали в других интернатах KLV под присмотром своих учителей и сотрудников Национал-социалистической организации народного благосостояния. Даже после того, как Рената рассталась с остальными девушками, она всегда находила готовых помочь незнакомцев. Люди подсаживали ее на руках через окно переполненного вагона, помогая сесть в поезд и сойти с него. Когда она дрожала в коридоре вагона в своем тонком пальто, какой-то незнакомец одолжил ей дорожное одеяло. По сравнению с предыдущими путешествиями Ренаты, эти долгие два дня пути до дома были ужасны, особенно та его часть, когда в Берлине ей пришлось упрашивать служащих выпустить ее без билета из здания Силезского вокзала. Но по сравнению с тем, что вообще творилось в том январе на железных дорогах, реэвакуация детей из лагерей KLV проходила как по нотам [27].

Десятилетний Юрген Ингверт, бежавший из Бреслау вместе с матерью, был совершенно измотан к тому времени, когда они добрались до Котбуса, и прилег отдохнуть на перроне. Наткнувшаяся на него семья волынских немцев дала ему для поддержания сил две пригоршни колотого сахара. В Лейпциге отряд гитлерюгенда и медсестры Красного Креста помогли им с матерью пробраться сквозь хаос и давку на платформах. Сойдя с поезда и торопясь укрыться от авианалета в здании большого вокзала в Лейпциге, Юрген бросил взгляд через железнодорожные пути и увидел открытый товарный вагон, заполненный неподвижными заснеженными фигурами. Все они были одеты в полосатые робы узников концлагеря и, по-видимому, уже замерзли насмерть. Во всяком случае, в бомбоубежище их не повели. Когда кто-то предположил, что это могут быть евреи, вспоминал Юрген, одна женщина холодно ответила: «Это не евреи. Всех евреев уже расстреляли в Польше». Юрген еще долго думал о них [28].