Свидетельница Гора

— Ага, — воскликнул Генри, — так тебе уже преподали сигналы кляпа! Превосходно!

Честно говоря, я никак не могла понять его ярости.

— Дважды Ты навредила дому Уильяма, — прорычал мужчина, — первый раз всему дому сразу, и во второй, через меня, одного из представителей этого дома.

Неожиданно он прыгнул к девушке и, в ярости, сбил её ногой на пол.

— Не смей даже думать о том, чтобы поднять на меня свои глаза! — закричал мужчина на Констанцию.

Конечно, рабыня, поражённая такой яростью, не осмелилась ослушаться. И я бы не стала осуждать её за это. Даже я была в ужасе от его гнева.

— Проклятая честь! — внезапно выкрикнул Генри, запрокинув голову и подняв вверх сжатые кулаки.

Я застыла на месте, от удивления открыв рот. У меня словно молния сверкнула в голове, осветив всё что я видела и слышала, но никак не могла связать в единое полотно происходившего на моих глазах. Он всё время находился спиной ко мне. Я решила, что никогда прежде не слышала этот голос. И вот теперь меня осенило. Слышала! Просто он всегда был спокоен, не переполнен клокочущей ненавистью. Он был спокоен, порой насмешлив, иногда мог разразиться безапелляционной командой, но никогда я не слышала его вибрирующим от гнева, хрипящим от ярости. Но теперь я была уверена, что узнала его. Прежде, это было, как тихий шёпот на задворках осознания, на грани распознавания. А теперь это была уверенность. Кроме того, в этот момент мне стало ясно и то, что рабыня, намного ближе, чем я, знавшая этот голос, если, конечно, это действительно был голос того, о ком я подумала, должна была заметить, или заподозрить, или начать лелеять надежду о личности её господина задолго до того, как эта догадка осенила меня. Впрочем, я не исключала и того, что даже она могла не быть до конца уверенной в этом вопросе, поскольку голос был искажён неописуемым гневом. И, в конце концов, мало ли в этом мире похожих голосов? Он по-прежнему не давал Констанции разрешения смотреть ему в лицо. Ей было отказано в этом. Так что пока она не могла быть абсолютно уверена в справедливости своих догадок и надежд. Напомню, что даже я до сих пор не видела его лица.

— Какую же рану Ты нанесла мне в этот раз! — с ненавистью прокричал молодой человек. — Это именно из-за тебя я потерял самую изящную, прекрасную и желанную рабыню во всем мире, женщину, которую я полюбил по-настоящему! Да, здесь в этом гнезде тарнов, я нашел свою любимую рабыню. Но я должен заниматься делами семьи! Я должен был выкупить шлюху, Констанцию из Беснита! И мне пришлось подписать кредитные письма передав их Треву, чтобы выкупить её, вместо того, чтобы использовать их, чтобы заполучить ту, кто для меня важнее всех другие. Проклятая честь! Это из-за неё я должен был забыть о любви. Если бы не честь, я позволил бы тебе сгинуть в каких-нибудь загонах или сидеть на цепи первого попавшегося мужчины. Не будь чести, и я рискнул бы жизнью, спрятавшись в этом городе, но нашёл бы её и, так или иначе, добился бы того, что она стала бы моей! Если бы не честь, я нашёл бы свою любовь, и улетел бы с ней! Вставай на колени шлюха, голову вниз!

Констанция, извиваясь всем телом, с трудом снова поднялась на колени.

— Нам надо уходить, — бросил Генри. — У клерка сегодня ещё много дел.

Затем мужчина обошёл вокруг рабыни, рассматривая её коленопреклонённую фигуру, и, присев позади неё, положил руку на её лодыжку. Видимо, скорее от неожиданности, чем от страха, девушка дёрнулась и попыталась потянуть ногу, но Генри удержал её.

— Боишься прикосновения мужчины? — с усмешкой спросил он. — Тебе придётся привыкать к этому, моя дорогая. Твоей лодыжке не больно. И она у тебя такая же аккуратная, как у неё. Несомненно, она хорошо будет смотреться в кандалах.

Потом он подвинул руку немного дальше под её одежду, проведя ей по внутренней поверхности бедра девушки. Она дёрнулась, на мгновение запрокидывая голову, но затем, столь же быстро опустила её в прежнее положение.

— Ты привыкнешь к этому, — заверил он Констанцию, вставая на ноги. — Твоё тело, если верить слухам, может оказаться небезынтересным. Но Ты никогда не сможешь сравниться с ней. Вы слишком разные. В лучшем случае Ты могла бы быть на её фоне, как Луна перед Солнцем. После знакомства с ней Ты всегда будешь для меня ничем.

Он снова вернулся на прежнее место перед ней.

— Ты хочешь что-то сказать? — осведомился молодой человек.

Констанция проскулила один раз. Сколько отчаяния было в этом звуке! Через некоторое время, не дождавшись реакции Генри, она повторила свою попытку, даже отчаяннее, чем в первый раз, а через мгновение, она начала пытаться говорить, издавая тихие, неразборчивые и совершенно бесполезные звуки, приглушенные кляпом.