Свидетельница Гора

— Хотел бы я иметь тебя в своих кандалах, — сказал мне как-то один из охранников.

— И я тоже, — поддержал его другой.

— И я, — рассмеялся третий.

Признаться тогда меня это признание напугало. Оказывается, очень много мужчин, причем таких мужчин, как эти, жестоких и сильных, настоящих хищников, плотоядных животных, хотели видеть меня в своих кандалах!

— Ты из рабского мира? — меж тем спросил меня мужчина и, встретив мой озадаченный взгляд, пояснил: — Из места под названием «Земля»?

Я кивнула.

— А такие, как Ты там еще есть? — полюбопытствовал толстяк.

Мои глаза наполнились слезами, но я снова кивнула, вызвав его довольный смех. Мужчина щелкнул пальцами и жестами указал, что я должна встать и, держась правой стороны, покинуть камеру. Не заставив себя долго ждать, я вскочила на ноги и, прижавшись к правой стене, опасливо посматривая на шестилапое животное, направилась к выходу.

И вот, наконец, я вне камеры! От открывшейся красоты захватывало дух. Воздух бодрил. Ветер играл моими волосами. Я изо всех сил вцепилась зубами в свернутую тунику.

Шагнув вперед и посмотрев влево и вниз, я застонала, карниз обрывался отвесно, а под ним, футах приблизительно в сорока или пятидесяти был виден другой, такой же карниз, а под ним еще один, и еще. Бросив взгляд вверх, я увидела ту же отвесную стену, заканчивающуюся острой гранью верхнего карниза. Здесь, ниже и выше меня, могло быть не меньше дюжины таких карнизов. Также, впереди и позади меня виднелись другие проемы, большинство из которых было закрыто решетками. Насколько я поняла, это место действительно было своего рода тюрьмой. Почувствовав головокружение, я отступила от края карниза и прижалась к скале правым боком. Но когда я, наконец, посмотрела вперед, у меня перехватило дыхание. Там, в сотнях ярдах впереди, в том направлении, куда вел карниз, высилось огромное, величественное строение, которое, казалось, вырастало из самих гор. Его башни терялись среди облаков. Судя по тому, что его окружала стена, это была своего рода крепость или цитадель. Снова переведя взгляд влево, я присмотрелась к долине раскинувшейся внизу, и теперь видимой полностью. С высоты можно было разглядеть возделанные поля. Но когда я оглянулась назад, я вздрогнула. Там стоял мой тюремщик, и держал на коротком поводке свое внушающее ужас животное. Позади них можно было рассмотреть, что карниз тянется дольше и теряется, уходя за поворот горы. В скале справа от меня я увидела закрытую на замок дверцу, за которой, судя по всему, скрывался механизм удерживавший решетку. Сама дверца, не говоря уже о механизме, спрятанном за ней, была недоступна изнутри камеры. Впрочем, даже если бы заключенным удалось вырваться из-за решеток, их ждали только отвесные склоны горы с обеих сторон и сорок — пятьдесят футов до следующего карниза. Кстати, карниз тоже был вырублен в этой огромной скале. Я чувствовала его шероховатую твердую поверхность, холодившую мои босые ноги.

Я снова оглянулась назад, посмотрев на надзирателя и его животное. Странно, подумалось мне, хотя я оказалась вне камеры, на мою шею не накинули ни кожу, ни цепь. Животное было на поводке, а я нет.

Кстати, в загонах, мне преподавали, как изящно ходить, опускаться на колени и позировать, будучи взятой на поводок. Иногда нас выводят на улицу таким способом. Кроме того на поводок можно взять за запястья или лодыжки. В этом случае девушке-правше обычно присоединяют поводок к правой руке или ноге, а для левши соответственно, наоборот.

Смысл взятия на поводок, конечно, редко заключается в том, чтобы удерживать или контролировать женщину, поскольку все мы существа довольно рациональные, и знаем, что должны повиноваться. Здесь дело скорее в желании владельца прояснить, чья она собственность и показать ее. Также, возможно, стоит упомянуть, что взятие на поводок оказывает на женщину глубоко эротический эффект, сильно возбуждая ее своей значимостью и символизмом доминирования над ней. В этом отношении поводок во многом близок к ошейнику. Ну и конечно он подчеркивает бесспорный факт, и это то, что следует открыто признать, лишения женщины свободы. Он держит ее. Она — его пленница. Она на его поводке.

Но я не была взята на поводок. Конечно, подумала я тогда, наверное, в этом не было особой необходимости, имея дело с такой, как я. Это могло бы понадобиться для свободной женщины, или новообращенной девушки, или наивной и неосведомленной, но не для такой, как я, уже имеющей некоторое понимание мира, в котором оказалась и того, чем здесь была.

Однако скоро мне предстояло изучить, насколько неправа я была! Скоро мне предстояло узнать, сколь многому может научить меня такой простой аксессуар, как поводок!