Свидетельства времени. Сборник произведений писателей Секции Художественно-документальной прозы Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России. Выпуск 11

Шло время. Однажды я решил рассказать этот случай известной орловской писательнице с тем, чтобы она написала о нём. Выслушав мой рассказ, писатель и краевед Елена Николаевна Ашихмина потребовала немедленно сесть за стол и самому написать историю лётчиков. Идея показалась нереальной, но была жива моя тетка, которая хранила в своей памяти многие детали жизни в оккупированном городе. Это послужило толчком к работе. После кропотливых поисков в интернете мной была обнаружена карточка военнопленного с фамилией Варламов. Из этой карточки следует, что он был схвачен немцами 10 июля 1942 года. Это произошло на пятый день после падения самолёта. Если восстановить всю цепь событий, то выходит, что командир, находясь в парашюте, ускользнул от луча немецкого прожектора, приземлился и правильно произвёл ориентировку. Он пошел на север, там в шестидесяти километрах проходила линия обороны советских войск. На востоке от Орла этот рубеж проходил более чем в ста километрах, идти туда было нецелесообразно.

Однако при переходе линии фронта под городом Мценском летчик Варламов был схвачен фашистами. Более одного месяца его доставляли в концлагерь в городе Лицманштадт в Польше. Часть этого лагеря была определена для пленных летчиков. Немцы предполагали вербовать пленных пилотов на службу в люфтваффе, осторожно относились к представителям этой профессии, условия в этом лагере были сносными по сравнению с другими лагерями. Заключенные работали на местном аэродроме. Лагерный номер пленного старшего лейтенанта Б.Г Варламова был 654, но более ничего неизвестно. После войны город Лицманштадт был переименован поляками в город Лодзь. До сих пор дальнейшая судьба нашего героя неизвестна. Нужно продолжать поиски.

Имена погибших и безымянно похороненных летчиков нам назвали писатели М. Мартынов и А.Эвентов в 1964 г. Это был штурман, старший лейтенант Абрамов Василий Иванович и стрелок, младший сержант Соколов Александр Владимирович. Их прах будет перенесен с нашей улицы на Троицкое братское воинское кладбище к двадцатилетию Победы в 1965 году. Теперь они будут навечно вместе. По инициативе писателей на собрании жителей улицу Ливенский переулок переименовали в честь погибших пилотов.

Другая судьба постигла четвёртого члена экипажа сбитого бомбардировщика, стрелка-радиста Гомзикова Александра Дмитриевича. Его парашют немцы также выпустили из луча прожектора в тот момент, когда содрогнулась земля от рухнувшего самолета вместе с бомбой. Это спасло ему жизнь. По свидетельствам членов нашей семьи, старший сержант Гомзиков смог доползти к высокой картофельной ботве на нашем огороде, где вырыл небольшое углубление между бороздами и лежа спрятался там. Стояла темная ночь, и фашисты не смогли обнаружить его. Долгое время немцы искали его парашют в садах и близлежащих окрестностях. А на самом деле брат моей мамы Николай, удравший от оцепеневших родных, в темноте наткнулся на парашют и самого приземлившегося летчика. Парашют юноша свернул и догадался спрятать его не в сарае (где проживала наша семья), а в доме, занятом немцами, но в тот момент пустовавшем – все они бросились к месту падения самолета. Николай приметил место, где нашел свое укрытие уцелевший пилот, и стал его подкармливать по ночам. В эту тайну была посвящена бабушка, собиравшая продукты.

Однако сержант Гомзиков, решил найти место для укрытия понадежнее. Он понял, что в нашем и соседних домах проживают немцы. Вскоре под покровом ночи ему удалось переползти подальше от места падения самолёта через несколько огородов. Александр осторожно постучался в дом. Вышел испуганный мужчина, и летчик попросил спрятать его. Это был хозяин дома, местный житель по прозвищу Косариков, который плотно закрыл воина в погребе, но бесстрашный сержант не мог предположить, что этот боязливый Косариков окажется полицаем. В скором времени предатель доложил фашистам об укрывающемся у него летчике. При захвате Гомзиков оказал сопротивление, был ранен автоматной очередью в спину и потерял сознание.

По указанию начальника немецкой военной разведки Фрица Ширмана он будет доставлен на подводе в орловскую тюрьму для допроса. Но ранение было настолько серьезным, что пленный не приходил в сознание. Тогда начальник разведки распорядился доставить летчика в «русскую больницу» для того, чтобы врачи его «побыстрее оживили». Каждая минута была дорога. «Прежде, чем этот русский умрёт – пусть расскажет, откуда он прилетел», – думал шеф разведки капитан Ширман. На основании показаний сбитых летчиков немцы узнавали места базирования советских аэродромов и военных баз, чтобы потом производить налеты.