Свинцовая воля

Неказистый снаружи приземистый домишко, с низкими окнами и шиферной почернелой от дождей и плесени крышей, с круглой белой асбестовой трубой вместо кирпичной печной трубы, внутри он выглядел роскошно для послевоенного времени. В крошечной прихожей лежали разноцветные самотканые дорожки, что уже изначально, от самого порога, придавало дому уют. Дальше шла небольших размеров зала с дорогим трельяжем из неведомого тропического дерева, круглым столом посредине, тяжелым большим шкафом до самого потолка и венскими мягкими стульями, неведомо откуда здесь появившимися. Зала, в свою очередь, была отгорожена от спальни тонкой перегородкой, там стояла двуспальная металлическая кровать с мягкой периной и пуховыми подушками, с двумя прикроватными тумбами и электрическими лампами под зелеными абажурами, какие обычно присутствуют в государственных учреждениях. Слева с единственным окном ближе к одной стороне находилась кухонька с набором добротной посуды, вот, собственно, и вся обстановка. Правда, еще были шторы в яркий желтый цветочек, по-модному обрамляющие проемы окон и дверей, с алыми подвязками для красоты.

Это все, что мог увидеть случайный человек, мимоходом заглянувший в дом.

Но имелась и другая часть дома, скрытая от посторонних глаз за плюгавеньким, невзрачного вида ковром на стене, куда можно было попасть только через узкую дверь. Там находилась обширная комната с дорогими коврами на полу и на стенах, чтобы нежелательные звуки из потайной комнаты не выходили наружу. Здесь размещались диван, большой овальный стол с приставленными к нему стульями с подлокотниками, винный бар с несколькими марками вина и водки, под низким потолком висела люстра с хрустальными висюльками, которые всякий раз тонко звенели, если кто-либо из завсегдатаев задевал их головой. В помещении окна отсутствовали по причине их ненужности, они были аккуратно заколочены снаружи толстыми досками и занавешены изнутри все теми же коврами. И лишь низенькая узкая дверь, предусмотрительно спрятанная за коврами, вела на улицу, где в случае милицейской облавы или другого шухера, можно было быстро затеряться в тесных лабиринтах густонаселенного грязного и шумного поселка. Оно и неудивительно, потому что в этом притоне собирались люди отпетые, готовые на любые безрассудные поступки: урки, рецидивисты, мошенники всех мастей и другие не менее опасные для добропорядочных граждан уголовные личности. Здесь они играли на деньги в карты, пили вонючий, привычный для них крепкий самогон и обсуждали предстоящие противоправные дела, приносившие им быстрый и существенный доход.

Безраздельной хозяйкой воровской малины была Ноябрина Устюгова, девица двадцати четырех лет, имевшая за свой привередливый и независимый характер прозвище Салтычиха, – уже в ту пору в советских учебниках по истории рассказывалось о кровавой барыне, замучившей 138 душ своих крепостных.

Нора была довольно высокого для женщины роста, с длинными худыми ногами. Лицо у нее было вытянуто книзу, как морда у лошади, что, однако, ее внешность не портило, а, наоборот, придавало ей некий шарм, как магнитом притягивая похотливые взгляды охочих до красивых баб мужиков. Не зря же с ней крутил шашни сам главарь воровской шайки Иван Горельский по кличке Ливер, взяв ее под свое крыло, как только она объявилась в их городе.

Крепкого телосложения, с короткими могучими руками с непомерно широкими кистями, похожими на две дубовые коряги, неожиданно маленькой квадратной головой, покатыми плечами, именуемыми в народе косая сажень, Ливер слыл очень опасным человеком, хотя в городе и поговаривали, что в лагерях он никогда не сидел. А все, очевидно, из-за его хитрого и изворотливого характера, а еще из-за своей необычайной везучести, хотя внешне он не выглядел человеком сметливым, обладавшим недюжинным умом.

Но как-то так сложилось, что многие горожане о нем были наслышаны, а вот самим видеть таинственного Ливера воочию никому еще не удавалось, не считая нескольких человек из его ближайшего окружения. А все из-за того, что на лбу у этого рослого парня не было написано, что он отъявленный бандит и злодей. Так он и ходил по городу, никем не опознанный, как самый обычный гражданин, старательно избегая на людях проявлять свою истинную звериную сущность, чтобы не накликать на себя беду в виде ненужного ареста правоохранительными органами.

В это опасное звериное логово и доставили бандиты Илью Журавлева, отправив куда-то по своим мутным делам Шкета.

– Еще увидимся, – весомо, как взрослый, сказал мальчишка перед уходом, с состраданием глядя на Илью, которого сам и заманил сюда. – Ты это… выздоравливай.

Ушлые дружки Веретено и Лиходей неожиданно оказались такими заботливыми, что без спросу порвали на узкие неровные ленты чистую майку из чемодана Ильи и как бинтами туго обмотали его кровоточащую рану, а заодно и глаза. Но это для того, как догадался Илья, чтобы он не смог видеть дорогу и определить потаенное место, куда его повезут.