Свирепая справедливость

– Ну хорошо, – буркнул Питер. Что-то в этом человеке ему не нравилось, и он потерял нить рассуждений.

Ему казалось, что он играет в шахматы со значительно более сильным противником. Он просмотрел ладью на открытой линии или коня, который может сделать вилку на короля и ферзя.

– Сейчас свернем, – объяснил шофер и повернул в район бесконечных шеренг новостроек из кремово-желтого иерусалимского камня – отчаянная попытка Израиля предоставить жилье всем новым гражданам. В этот вечерний час улицы были пусты, семьи собрались за обеденным столом.

Словоохотливый шофер уверенно проехал по лабиринту внешне совершенно одинаковых улиц, затормозил и остановил машину у приземистого желтого здания, похожего на ящик.

– Две минуты, – пообещал он, выскочил из «мерседеса», прошел назад и открыл багажник. Послышался скрежет, легкий удар металла о металл, крышка захлопнулась, шофер появился снова и показал Питеру коричневый бумажный пакет. Он улыбнулся, нелепо сдвинув фуражку на затылок, опять крикнул в закрытое окно:

– Две минуты, – и исчез в здании.

Питер понадеялся, что парень задержится. Тишина бесценна. Он закрыл глаза и сосредоточился.

«Если Магда не Калиф, тогда... тогда...»

Со щелканьем остывал двигатель. Или это что-то щелкает на приборной доске? Питер забыл об этом звуке.

«...тогда... тогда Цветок Кактуса существует. Да, точно! Цветок Кактуса существует, и он достаточно близок к Калифу, чтобы узнать, что сэр Стивен Страйд грозится раскрыть его...»

Питер выпрямился, застыл на сиденье. Полагая, будто до встречи с Калифом Стивен Страйд будет в полной безопасности, он совершил роковую ошибку!

«Цветок Кактуса должен помешать Стивену Страйду встретиться с Калифом. Да, конечно. Боже, как я не понял этого раньше? Цветок Кактуса из МОССАД, а я сижу в машине на одной из улиц Иерусалима, родного дома МОССАД, и переодет Стивеном Страйдом. Боже! – Теперь он был уверен, что ему грозит смертельная опасность. – Цветок Кактуса, вероятно, сам все подготовил. Если Магда не Калиф, тогда я иду прямо к нему в пасть».

Проклятые часы продолжали тикать. Этот звук действовал на нервы, как протекающий кран.

«В городе Цветка Кактуса... в машине... тиканье. О Боже! Приборная доска ни при чем».

Питер повернул голову. Щелкает сзади. В багажнике, который шофер открывал и что-то там передвинул. Именно там что-то негромко тикает.

Питер рванул ручку, ударив дверцу плечом; одновременно он инстинктивно схватил свой чемоданчик.

Металлическую перегородку между пассажирскими местами и задней частью кузова убрали, чтобы усилить действие взрывной волны. Между ним и тем, что тикает сзади, только кожаная обивка. Поэтому так ясно слышно.

Казалось, время замедлилось. Питер успевал думать все это, а секунды капали, как густой мед.

«Адская машина», – подумал он. Почему ему в голову пришел этот нелепый термин девятнадцатого века, Питер не знал: вероятно, воспоминания детства, он тогда читал «Газету для мальчишек».

Едва не потеряв равновесие, когда ноги коснулись разбитого неровного тротуара, он выскочил из мерседеса.

«Вероятно, пластиковая взрывчатка с таймером у детонатора, – подумал он и побежал. – Сколько времени должно было пройти до взрыва? Тридцать секунд? Нет, шоферу нужно уйти подальше. Он сказал „две минуты“, сказал дважды...»

Мысли неслись стремительно, а ноги казались закованными в кандалы, Питер переставлял их с огромным трудом. Это было все равно что бежать по пояс в воде по песку, когда прибой тащит тебя обратно.

«Должно быть, две минуты уже прошли, шофер ушел далеко...»

Прямо перед ним возникла низкая каменная загородка – цоколь цветочной клумбы. Высотой по колено, двойной ряд кирпичей, в середине углубление, наполненное сухой желтой землей; в нем несколько привядших олеандров.

Питер головой вперед нырнул за загородку, ударившись при падении плечом и рукой, и откатился под защиту низкой преграды.

Над его головой оказались большие окна первого этажа. Лежа на спине и глядя на них, Питер увидел, как в зеркале, отражение «мерседеса».

Он зажал уши. От «мерседеса» его отделяло всего пятьдесят футов. Питер смотрел на отражение лимузина, сгруппировавшись и широко открыв рот, чтобы погасить удар взрывной волны.

«Мерседес» взорвался. Сверкающий металл раскрылся с кажущейся медлительностью, точно цветок при замедленной съемке, изогнулся гротескными черными лепестками, за ними мелькнуло яркое пламя – и больше Питер ничего не увидел, потому что оконные стекла над ним исчезли, разлетелись под ударом взрывной волны на миллионы сверкающих осколков. Теперь окна зияли, как раскрытые беззубые рты дряхлых стариков. В этот миг волна накрыла Питера.

Загородка прикрыла его, и все же ему показалось, что волна смяла ему ребра, вышибла воздух из легких. В голове прокатился страшный грохот взрыва, перед глазами замелькали радужные огни.

Питеру показалось, что он ненадолго потерял сознание. Вокруг градом сыпались осколки. Что-то ударило его в спину и привело в чувство.