Свирепая справедливость

И все же главное крылось в сознании Питера. Он знал, что это женщина исключительной силы и поразительных достоинств, и это усиливало его тягу к ней – как и то, что ее окружал ореол неприступности. Она насмешливо оценивала его мужественность взглядом королевы или богини, недосягаемая и далекая. Казалось, она внутренне улыбается – холодно, покровительственно – его откровенному восхищению, но принимает его как должное. Питер быстро припомнил все, что знал о ней.

Она начала работать у барона личным секретарем и за пять лет стала незаменимой. Барон признал ее способности, продвинув в совет директоров – быстро, первой из группы младших служащих, – и в конце концов поручил ей руко–вод–ство своей главной холдинговой компанией. Когда в безнадежной схватке с раком жизненные силы барона стали иссякать, он все чаще искал в ней опору и, как оказалось, с полными на то основаниями. К тому времени она руководила империей мощных промышленных компаний, корпораций по производству электроники и вооружения, банками, распоряжалась торговыми сделками и вложением капиталов – ни дать ни взять сын, которого у барона никогда не было. Он женился на ней – ему было пятьдесят восемь, на тридцать лет больше, чем ей, – и она стала прекрасной женой, как была прекрасным деловым партнером.

Именно баронесса собрала и лично доставила огромный выкуп, который требовали похитители, одна, без охраны, вопреки советам французской полиции пошла на встречу с безжалостными убийцами, а когда ей вернули изуродованный труп барона, оплакала его, похоронила и продолжала править унаследованной империей с проницательностью и властностью, которые совершенно не соответствовали ее возрасту.

Теперь ей было двадцать девять. Нет, прошло уже два года, понял Питер, склонившись к ее руке, но почти не касаясь губами гладких холодных пальцев. Ей тридцать один. На руке – одно кольцо с бриллиантом, не очень большим, не больше шести карат, но такой превосходной белизны и блеска, что он, кажется, наделен собственной жизнью. Выбор женщины, обладающей огромным богатством и превосходным вкусом.

Распрямившись, Питер понял, что баронесса оценивает его так же тщательно, как он ее. Ему казалось, что от этих чуть раскосых изумрудных глаз ничего нельзя скрыть, но он уверенно ответил на ее взгляд, зная, что способен выдержать любую проверку; впрочем, он был заинтригован: откуда она его знает?

– Не так давно ваше имя часто мелькало в новостях, – словно объясняя, сказала она.

На ленч собралось шестнадцать человек, в том числе трое детей Стивена, Пат и Мелисса-Джейн. Обстановка была приятная и спокойная, но баронесса сидела далеко от Питера, и он не мог беседовать с ней, она же, хотя он пытался прислушиваться к ее словам, говорила негромко и обращалась в основном к Стивену и к издателю одной из общенациональных ежедневных газет, сидевшему рядом с ней. А Питеру пришлось изо всех сил обороняться от восхищенного внимания своей соседки слева, хорошенькой, но совершенно пустоголовой блондинки.

Однако он успел заметить, что хотя баронесса подносила к губам бокал, уровень красного вина в нем не понижался, а ела она совсем немного.

Питер украдкой поглядывал на нее, а вот баронесса ни разу не посмотрела в его сторону. Но за кофе обратилась прямо к нему:

– Стивен сказал, что в поместье есть развалины римских построек.

– Могу показать. Прекрасная прогулка по лесу.

– Спасибо. Но сперва мне нужно кое-что обсудить со Стивеном; мы можем встретиться в три часа?

Баронесса переоделась в твидовую юбку и жакет свободного покроя, который на менее высокой и более полной женщине сидел бы плохо, и в высокие сапоги, как и одежда лиловато-розовые. Под жакетом был кашемировый трикотажный джемпер, на шее шарф из тонкой шерсти. Шляпа с широкими полями и ярким пером за лентой была надвинута почти на глаза.

Шла она молча, глубоко засунув руки в большие карманы, не делая попыток уберечь дорогие сапожки от грязи, шипов и сломанных ветвей. Двигалась она грациозной плавной походкой, чуть покачиваясь, ее плечи и голова плыли чуть ниже плеч и головы самого Питера. Он решил, что, не будь она признанным лидером в сфере мировой промышленности и финансов, из нее вышла бы отличная манекенщица. Она обладала способностью придавать одежде элегантность и значимость, в то же время относясь к ней равнодушно.

Питер уважал ее молчание, довольный тем, что идет с ней рядом; они шагали по темному лесу, пропахшему плесенью и холодным дождем, с ветвей капало, стволы дубов заросли мхом, казалось, они о чем-то молят серое небо, высоко воздев скрюченные артритом руки.

Наконец Питер и баронесса вышли на открытое возвышенное место, ни разу не остановившись, хотя тропа была крутая, а почва мягкая.

Баронесса дышала глубоко, но ровно, и раскраснелась лишь чуть-чуть. Он решил, что она в отличной физической форме.

– Вот они. – Питер указал на едва заметную, поросшую травой канаву на вершине холма. – Не очень впечатляют, но я не хотел заранее разочаровывать вас.

Теперь она улыбнулась.

– Я бывала здесь раньше, – сказала она своим интригующим хрипловатым голосом.