Свистать всех наверх

Я перешел на другую сторону тускло освещенной улицы и спрятался за телефонной будкой. Через пару минут послышались быстрые шаги. Человек с саквояжем завернул в полицейский участок. Через пять минут он вышел. Ничего удивительного: что может сделать сельский врач в случае, требующем хирургического вмешательства?

Дверь участка снова распахнулась, и сержант Макдональд быстрым шагом вышел на улицу в застегнутом до подбородка дождевике. Он, не оборачиваясь, направился в сторону причала. Я пошел за ним. Он спустился на причал и прошел в самый конец. Здесь он зажег фонарик и начал отвязывать лодку. Я перегнулся через парапет на набережной и включил свой фонарь.

— Почему они не снабдили вас телефоном или рацией для передачи экстренных сообщений? — спросил я.— В такую погоду идти на веслах до «Шангри-ла» невесело. Можно подхватить простуду.

Он медленно выпрямился и выпустил из рук веревку. Лодку отнесло в темноту. По ступенькам причала он поднимался медленно и устало, как старик. Спокойно спросил:

— Что вы сказали про «Шангри-ла»?

— Не заставляйте меня задерживать вас, сержант,— вежливым тоном сказал я.— Прежде всего долг. Потом светская болтовня. Ваш долг — служить своим хозяевам. Отправляйтесь к ним сейчас же и доложите, что один из их подручных серьезно пострадал и что Петерсен в чем-то заподозрил сержанта Макдональда.

— Не знаю, о чем вы говорите,— глухо отозвался он.— При чем здесь «Шангри-ла»? Я туда не собирался.

— Куда же вы собирались отправиться в таком случае? Говорите. На рыбалку? Просто забыли прихватить удочку?

— Почему бы вам не заняться своим делом, черт подери? — грозно спросил Макдональд.

— Я им и занимаюсь. Бросьте, сержант. Думаете, меня волнует наш итальянский приятель? Можете обвинить его в игре в блошки на главной улице, мне глубоко наплевать. Я просто подбросил его вам, намекнув при этом, что вы сами ведете грязную игру, чтобы посмотреть, как вы отреагируете. Отмести последние сомнения. Вы реагировали отменно.

— Я, может быть, не большого ума, мистер Петерсен,— сказал он с достоинством.— Но и не полный идиот. Я думал, что вы один из них или такой же, как они.— Он выждал паузу.— Это не так. Вы правительственный агент.

— Я гражданский служащий.— Повернувшись в сторону «Файеркреста», пришвартованного ярдах в двадцати, я сказал: — Вам лучше побеседовать с моим начальником.

— Я не подчиняюсь гражданским лицам.

— Ваше дело,— произнес я безразличным тоном и отвернулся в сторону.— Подумали бы о сыновьях, сержант Макдональд. Двух близнецах шестнадцати лет, которые погибли в Кайрнгормсе не так давно, как мне сказали.

— При чем здесь мои сыновья? — он говорил еле слышно.

— Не хотелось бы мне, чтобы они узнали, как их отец пальцем о палец не ударил, чтобы вернуть их к жизни.

Он замер в темноте, не шелохнувшись, не произнося ни слова. Когда я взял его под руку и повел в сторону «Файеркреста», он и не думал оказывать сопротивление.

Дядюшка Артур принял свой самый устрашающий вид, а надо сказать, что это зрелище не для слабонервных. Он не сделал попытки подняться, когда я ввел Макдональда в салон, и не предложил ему сесть. Леденящий душу взгляд василиска, усиленный и сфокусированный блестящим моноклем, буравил несчастного сержанта словно лазерный луч. -

— Поскользнулись на ровном месте, сержант? — дядюшка Артур обошелся без преамбулы. Он говорил своим бесцветным, невыразительным голосом, от которого шевелились волосы на затылке.— То, что вы находитесь здесь, подтверждает это. Мистер Калверт сошел на берег с преступником, прихватив для вас солидную приманку. И вы схватились за нее обеими руками. Неумно поступаете, сержант. Не надо было пытаться сразу же связаться со своими друзьями.

— Они не мои друзья, сэр,— кисло заметил Макдональд.

— Я собираюсь рассказать вам то, что вам можно знать о нашей с Калвертом (Петерсен — это псевдоним) миссии.— Дядюшка Артур пропустил его слова мимо ушей.— Если вы когда-нибудь расскажете кому угодно хотя бы часть того, что сейчас услышите, то лишитесь должности, пенсии и надежды устроиться на какую-либо работу в Британии впредь, не говоря о нескольких годах тюрьмы за разглашение государственной тайны. Я лично прослежу за формулировкой обвинения.— Он помолчал и не обошелся без очевидных излишеств: — Я понятно говорю?

— Все понятно,— мрачно ответил Макдональд.

Дядюшка Артур сказал ему то, что тот должен был знать, по его мнению, то есть совсем немного, и закончил фразой:

— Я уверен, что теперь мы можем надеяться на вашу безоговорочную поддержку, сержант.

— Как это Калверт догадался, что я с ними заодно?— тоскливо спросил он.