Свита Мертвого бога

— Не я, — сквозь зубы выдавил Сломанное Перо. — Кинк, черный, которого ты уделал. Вот же сука — сказал, магии у тебя почитай что вовсе нет, одно боевое умение… И на хрена мне что-то говорить, если ты все равно меня в живых не оставишь? — он попытался плюнуть в лицо Джарвису, но тот снова успел уклониться. — Режь, нелюдь, чего ждешь?

— Ты не понял, урод, — Джарвис решился применить угрозу, которую прежде уже был вынужден использовать раз или два. — Если ты все мне скажешь — вот тогда я тебя действительно зарежу, так же легко, как твоего Кинка. А если будешь упрямиться… тоже убью, но уже по всем ритуальным правилам, и пойдет твоя душа на корм Непостижимым. Даю тебе полминуты, выбрать, что больше нравится, а потом приступаю.

Глаза рыжего расширились — как и все наемники, он умел не бояться смерти, но был невероятно суеверен.

— Нас послал секретарь патриарха, — выговорил он, бледнея. — И не за княжной, про нее вообще речи не было, а за твоей хозяйкой. Сказал — взять живой и привести, а не получится, так хотя бы убить. И тебя тоже лучше бы убить, но она важнее — тебя разрешили в крайнем случае выпустить, а ее ни под каким видом. Мол, ведьма она, каких и на свете-то не бывает. Да только темнит он что-то — за ведьмами мы обычно в мундирах ходим, по всей форме, а не режем их в переулочках втихую…

— Значит, вы… — начал Джарвис.

— Из гвардии патриарха, — торопливо закончил Сломанное Перо, боясь еще сильнее разозлить «нелюдя». — Официально. А кроме того, люди его преосвященства Лаймарта. За вами уже второй день слежка. Подняли нас по тревоге, прибегаем на постоялый двор — а вас и след простыл. Скачи тут, расспрашивай, куда поехала старая здоровенная колымага с парой вместо четверки… Хорошо, что вы не по всем улицам проехать можете, а то так и не догнали бы… — он осекся. — Лучше б не догнали, все одно толку не вышло. Теперь я все сказал. Давай режь, да по-честному…

— У меня все честно, — холодно бросил Джарвис, пытаясь переварить услышанное. — Убирайся к своему Единому, и поживее!

Удар меча оказался столь силен, что перерубил рыжему шею.

— Может, все-таки останетесь? — Нисада просительно заглянула в глаза Тай. При разнице подруг в росте это получилось у нее очень убедительно. — Я так расстроюсь, если вас не будет на нашей свадьбе!

— Прости, Нис, не останемся, — негромко ответила Тай, перетряхивая свои вещи. — Ты сама видишь, у меня земля горит под ногами. Причем, обрати внимание, ситуация один в один та же, что на Анатаормине — нужна им только я, а все прочие… как там выразился Арзаль?.. неопасные соучастники. Поневоле заподозришь, что за всем этим стоит одна и та же рука. Вот только чья? Хотела бы я знать, от кого этому Лаймарту стало известно, что я вообще существую на свете!

— И все равно в тот срок, в какой ты хочешь, свадьбы не получится, — напомнил Берри. — Не забывай, для всех прочих я все-таки помер — значит, отец в трауре до самого зимнего солнцестояния. И узаконить мое положение он сможет тогда же, никак не раньше, иначе это вызовет подозрения. Получается, до весны мы с ним в Лорш отправиться не сумеем. Да и тебе, боюсь, до осеннего бездорожья не уехать — Хольран встанет на ноги лишь через полтора месяца, а править лошадьми не сможет еще дольше. Если бы Тай не остановила вовремя кровь, он вообще бы не выжил…

— А оставаться здесь до весны нам и без его преосвященства не резон, — закончила Тай.

— Я сам хотел бы задержать вас подольше, — вздохнул Берри. — Да и отцу вы тоже понравились… Но такова сила вещей.

— До чего же жалко… — протянула Нис. — Я так мечтала выйти замуж осенью, сразу после сбора винограда! В эту пору крестьяне сами женятся — гуляли бы мы вместе со всеми деревнями, и все бы нас поздравляли… Знаете, как это было здорово в детстве! Музыка, молодое вино, пляски у костра… Жаль только, я с ними плясать не могла — они сажали меня в круг, надевали венок и водили вокруг хороводы, а я только в ладоши хлопала. Зато как я на лошади прыгала через костер — видели бы вы!

— Значит, поженимся осенью, только не этой, а следующей, — подвел итог Берри. — Ничего страшного, подождем. Теперь-то я от тебя никуда не денусь, — он приобнял девушку за плечо. — Все равно большую часть года мы проведем вместе, а любовью, в конце концов, можно пока заниматься и в Замке. Что мы теряем?

— Наверное, ничего, — вздохнула Нисада. — Только все равно… как-то это нечестно. Вот уедешь ты, Тай, и снова мы будем видеться с тобой лишь по ночам. А днем — может быть, больше никогда в жизни!

— Благодари небеса, что хоть так свиделись, — с нарочитой небрежностью произнесла Тай. — А Замок был, есть и пребудет всегда, и пока он стоит — я тоже буду с тобой. Хочешь, возьми на память еще и это, — она протянула Нисаде анатаорминскую расческу с полыми зубьями. — Будешь свои волосы укрощать, а то ты теперь правящая княгиня, не к лицу тебе ходить растрепой.