Свита Мертвого бога

— Спасибо, Тай, — Нисада отложила расческу в кучу других дареных вещей, где уже находились плетеный пояс, двойной гребень с жемчугом, пара баночек, некогда принадлежавших Урано, а также шелковая рубашка и черная нижняя юбка от меналийского платья. («Как я это буду носить, даже если перешью? У нас же под верх принято надевать нижнее платье, а не юбку с рубашкой!» — «Ничего, введешь новую моду. У тебя на это наглости хватит».)

— И вот это тоже брать не буду, швырни на хрен в печку! — голубоватое облачение неролики и головной платок полетели на пол, поверх останков серо-зеленого платья — лоскуты от его подола как раз пригодились на то, чтобы перетянуть ребра Хольрану, пока Джарвис ездил за помощью. — В монастыре новое выдадут, а на обратном пути мне и дорожной одежды хватит… Ну вот, Джарвис, а ты говорил — третья укладка, вьючная лошадь! Все уместилось, даже лучше, чем было! Нож повешу на пояс, плащ накину сверху, а все остальное уже запаковано — хоть сейчас седлай коней. А ты, Берри, не забудь проследить, чтобы эта бешеная женщина завтра же отправила домой письмо — да не с восторженными воплями о том, как дядюшка получил по заслугам, а с сухим изложением событий. В крайнем случае, сам надиктуешь. Только сердечного приступа у ее мамаши вам сейчас и не хватало!

То, что его опять постигла неудача, Лаймарт осознал лишь наутро, когда не вернулся ни один из людей Кинка. Поиски были недолгими — пять трупов, раскиданных в живописном беспорядке, обнаружились на перекрестке улицы Суконщиков и переулка Сухая Ветка. Но это не давало ни малейшей зацепки, куда скрылась проклятая карета — путь от постоялого двора до перекрестка отнюдь не являлся кратчайшей дорогой к каким-либо городским воротам.

На всякий случай Лаймарт приказал узнать на всех заставах, не проезжала ли через них такая-то карета и такие-то люди. В напряженном ожидании прошел весь день — и лишь поздно ночью пришло известие, что долгоживущий и меналийка в мужском костюме миновали Лаумарские ворота перед самым их закрытием. Оба ехали верхом, никакой кареты с ними не было, никаких иных спутников — тоже.

Это означало одно: дела Миндаль с княжной Лорш полностью завершены, и она уходит в направлении, которое считает безопасным, наверняка зная, что в Анатаормине ее не ждет ничего хорошего, а значит, идти на запад или на юг нет смысла.

Послать погоню? Очень велика вероятность, что эта погоня сгинет точно так же, как и отряд Кинка — но, в отличие от него, бесследно. А у него не так много действительно хороших людей, чтобы рисковать ими попусту. К тому же два всадника и быстрее, и подвижнее, чем тяжелая карета. Что мешает им пройти какими-нибудь лесными тропами, минуя все потенциально опасные места?

Казалось бы, следовало лишь радоваться, что исчадия Хаоса сами уходят из его владений, не натворив ничего сверх уже случившегося. Но, во-первых, упустив эту женщину, Лаймарт терял единственный козырь против мерзкой отступницы от путей Единого, Нисады Лорш, к которой после публичного оправдания в соборе уже невозможно было подступиться, не подрывая устои веры в глазах обывателей. А во-вторых — и это самое главное — секретарь патриарха не желал мириться с поражением, тем более таким сокрушительным. Им овладел самый настоящий охотничий азарт. Меналийка по имени Миндаль должна была оказаться в его руках — или умереть.

А для того, чтобы это осуществить, оставался лишь один способ, столь же ненадежный, сколь неприятный. Что ж, даже проводник воли Единого — такой же раб своего бога, как и прочие, и ради воссияния мощи Его обязан смирять свою гордыню…

Медный шарик зазвенел о базальтовое зеркало, ненавистное имя слетело с губ Лаймарта каким-то вороньим карканьем. Не странно ли — так ненавидеть того, кого прежде не видел ни разу в жизни?

Ничуть, если этот нечестивец дерзостно присвоил себе частицу силы самого Единого! Такое не должно жить!

Прошло минут пять, прежде чем по другую сторону круга из тумана выступил человек. Лаймарт ожидал увидеть седого старика с окладистой бородой — но перед ним, словно в насмешку, стоял мужчина сорока, от силы сорока пяти лет, с волосами, светлыми от природы, а не от возраста. Простая темно-красная ряса, цепь на груди, белый шарф с бахромой, коим опоясывают епископа в знак принятия сана — и неприкрытая издевка в серых, как северные озера, глазах.

— Какая встреча! — язвительно произнес прибывший. — Неужто завтра уже конец света, раз господину тайному советнику вайлэзского патриарха зачем-то понадобился злоименный еретик?

— Не юродствуй, Эрдан, — жестко бросил Лаймарт. — Бывают обстоятельства, в которых приверженцы Порядка обязаны переступить через свои разногласия и объединить усилия во имя общей цели.

— И какая же из твоих целей может оказаться для нас общей? — с еще большей издевкой произнес тот, кого назвали Эрданом.

— Борьба с эмиссарами Хаоса, — отчеканил Лаймарт. — Пусть ты и не служишь более моему господину, однако же отправляешь на костер женщин, уличенных в мерзостном сношении с его главным оппонентом.