Свита Мертвого бога

Когда подошло время обеда, они рискнули заглянуть в деревенский кабачок — сверхъестественно чистый по сравнению с аналогичными вайлэзскими заведениями. Хромой хозяин и девчонка-прислуга посмотрели на гостей из земель Хаоса без всякой приязни, однако от каких-либо замечаний воздержались. Похлебка и рагу, поданные гостям, были по-деревенски бесхитростными, но вкусными и сытными — сейчас, в разгаре осени, когда урожай был по большей части собран, а свиньи нагуляли жира, продукты в котел кидали, не скупясь.

Видимо, обед немного поднял настроение Тай, поскольку, миновав деревню и углубившись в лес, она извлекла зеленую флейту. Лаумарцы содержали свои дороги в прекрасном состоянии, и эта не являлась исключением, так что все время держаться за поводья было совсем не обязательно.

— Что это? — спросил Джарвис, когда Тай доиграла первую мелодию — быструю, ритмичную, как птичий посвист, но со странной ноткой грусти. — Вроде что-то знакомое, а где слышал, не могу припомнить. На меналийские напевы не похоже…

— Еще бы, — отозвалась Тай. — Это салнирская песенка про девушку по имени Чалыкуш. Она сидит у окна, смотрит на певчую птичку и думает: стать бы мне такой птичкой и улететь, тогда не придется выходить замуж за нелюбимого… Наверное, играл какой-нибудь пастух, а ты мимо проезжал да слышал, вот и кажется знакомым.

— Слушай, не сочти за наглость… — Джарвис слегка замялся. — Не сыграешь ли мне то, что играла для Элори в Замке… в тот раз, который я видел в твоей памяти? Хочется услышать это вживе…

— Легко, — кивнула Тай и снова поднесла флейту к губам. Прозрачно-печальный мотив, так подходящий к хрустальной горечи леса, наполнил тишину, сливаясь с дыханием осени: «Мы отхлебнем вина — и просветлеет взор…»

Однако не успела она дойти и до второго куплета, как в мелодию ворвался характерный зловещий треск. Разом оторвавшись от флейты, Тай дернула лошадь за поводья. Джарвис, ехавший чуть впереди, резко сдал назад — и вовремя: прошумев еще не до конца облетевшей листвой, поперек дороги рухнул здоровенный осокорь.

— Ну вот, — натужно усмехнулась Тай. — Как возьмусь играть, обязательно что-нибудь свалится, не камень, так дерево. Прямо руки трясутся — уж больно внезапно оно шмякнулось…

— Пустяки, — махнул рукой Джарвис. — Подгнило, наверное. Вчера такой ветер был — надломил его, сутки оно кренилось, а теперь легло окончательно. Мы верхом, оно нас не задержит. А представь, что было бы, рухни такое счастье перед каретой Нисады!

С этими словами он еще сильнее осадил коня назад, а потом легонько хлестнул меж ушей. Тот птицей прянул с места, оттолкнулся и без труда перескочил толстый ствол с торчащими из него ветками-пасынками.

— Молодец, — скривилась Тай. — А мне что прикажешь делать? Я так не умею. А обходить — так там кусты и канава…

— Все-таки попробуй, как я, — Джарвис мгновенно ощутил неловкость. То, что Тай проводила в седле сутки за сутками, не жалуясь, поневоле вынудило его переоценить познания девушки в верховой езде.

— И как раз насажусь на эти торчащие сучья. Нет уж, спасибо, — Тай соскочила с лошади. — Похоже, не миновать мне сегодня канавы. Дай хоть срежу какую-нибудь орясину, померю, насколько там глубоко…

Она отошла на три шага в сторону, примериваясь взглядом к кроне поверженного дерева и почти исчезнув из поля зрения принца. Поняв, что придется подождать, Джарвис тоже спешился и обернулся в сторону канавы, желая оценить серьезность препятствия…

…чтобы увидеть сразу три наставленных на него взведенных арбалета — точнее, ручных пружинных самострела, которые бьют не слишком далеко, зато и перезаряжаются не в пример быстрее. И пребывали эти самострелы в руках людей, облаченных в до боли знакомые кольчуги поверх серых стеганых курток и скругленные шлемы.

Первым побуждением Джарвиса было крикнуть «Тай, беги!» Но почти сразу же он сообразил, что претензии у людей архиепископа Кильседского могут быть к нему, но уж никак не к его спутнице, никогда прежде не бывавшей в Лаумаре.

— Бросай меч, нелюдь, — сквозь зубы проронил один из солдат. — И не вздумай колдовать — твоя ведьма тоже у нас на прицеле.

— Что там такое? — послышался из-за кроны осокоря встревоженный голос Тай. Затем затрещали ветки под тяжелыми сапогами — и снова раздался голос Тай, но уже готовый сорваться в крик: — А ну лапы прочь, разбойничья морда!

— Ты к ножичку-то не тянись, а то живо руку прострелю, — донесся в ответ хриплый бас лаумарца. Разумеется, девушка не поняла его слов — зато прекрасно поняла угрозу, звучащую в голосе…

— Спокойно, Тай, — быстро выговорил Джарвис, увидев, что с другой стороны от осокоря на дорогу вылезли еще пятеро окольчуженных. — Это не разбойники, а солдаты церкви, они не причинят тебе никакого вреда. Им нужен только я.