Свита Мертвого бога

— Все еще сложнее, — вздохнул архиепископ. — Я называю Мертвого бога Валорисом просто потому, что нельзя же богу совсем без имени. А Владыка Радости — совершенно отдельный термин родом из Эньяты. В трудах многих древних мыслителей эта сущность обычно отождествляется с Валорисом, но Лако-эд-Риик сомневается в правомерности такого отождествления — и я, признаться, вместе с ним. Будь это так, твой господин был бы всего лишь одним из хозяев мира сего, пусть и первым среди равных, тех, кто награждает силой в обмен на душу и преданное служение.

— А разве это не так? — удивилась Тай. — Сила Черного Лорда отменяет магию Солетт, сила же Валориса отменяет магию всех прочих богов. Обыкновенная иерархия.

— Да, вот только ты, госпожа моя, в этом случае была бы чародейкой посильнее властителя долгоживущих. А ты ведь обычный человек, не так ли? — архиепископ взялся за черпак и плеснул еще глинтвейна сначала себе, затем в торопливо подставленную чашу Джарвиса. — Он изгнан за грань, его именуют не иначе как Мертвым богом — и все-таки… Поневоле напрашивается мысль, что механизм его воздействия совсем иной, нежели у прочих.

— И все-таки не могу понять, — в отличие от Джарвиса, увлеченно слушавшего теоретические выкладки архиепископа, Тай все время пыталась вернуть разговор на грешную землю, к вещам, непосредственно касающимся ее самой. — Ювелиром я стала три с лишним года назад. Однако за эти годы никто, кроме… — она сделала над собой усилие, — …кроме тебя, Эрдан, не замечал у меня в глазах никакого свечения.

— А в ночь перед исцелением Нисады? — тут же припомнил Джарвис. — У лесного озера, когда ты завязала мне глаза перед тем, как… Я сразу же и сказал тебе про свечение, помнишь? Да и помимо этого замечал, только не был уверен — например, когда вы с Нисадой ругались на постоялом дворе, свет свечи вроде бы на миг стал зеленым…

— Про это ты мне не говорил, — насторожилась Тай. — А тогда, у озера, я решила, что своим внешним видом притянула магию Замка в день, и не придала значения…

— Увы, ты не придаешь значения почти ничему, что нельзя потрогать руками и понюхать носом, — не сдержался Джарвис. — Кто поручится, что монахини в твоем монастыре, заметив у тебя в глазах зеленый отсвет, не думали так же, как я — показалось?

— Отсвет появляется, если Ювелир испытывает какое-то сильное чувство, — возразила Тай. — А в монастыре основным моим сильным чувством был гнев, когда идиотки-подручные что-нибудь портили. Например, когда дурища Синбель не удержала щипцы и вывернула в очаг полный горшок отвара. Кстати, и пару тогда было — почище, чем в иной бане. Уж в этом-то пару не заметить лучи из глаз было бы просто невозможно! И насчет магии, которая не срабатывает, как-то не все одно к одному. Скорее наоборот — Джарвис то и дело говорил, что по моей просьбе сделал нечто немыслимое для себя. А из противоположного могу вспомнить разве что вывалившийся из моста заклятый камень. Да и тот подождал, пока мы проехали через мост, пообедали, и только через час, когда я взялась за флейту, надумал покинуть свое место…

— За флейту?! — Эрдан даже привстал с места. — За какую флейту?!

— Вот она, взгляни, если хочешь, — Тай достала из-под камзола свое сокровище и протянула архиепископу. — А что в ней может быть такого?

Эрдан принял флейту самыми кончиками пальцев — с огромным благоговением, как показалось Джарвису — и некоторое время разглядывал ее в свете свечей. Хотя, казалось бы, чего там разглядывать — обыкновенная тростинка, крытая лаком, с аккуратно высверленными дырочками…

— Зеленая флейта, — наконец выговорил архиепископ с почтительным придыханием. — Я и не надеялся когда-нибудь увидеть ее вживе.

— Да что в ней такого? — по-прежнему недоумевала Тай.

— Ничего, — усмехнулся Эрдан. — Если не считать того, что во всех известных мне текстах этот предмет называют атрибутом Мертвого бога. Теперь понятно, каким образом происходит избрание наместника — Владыка Радости вручает ему свой знак.

— По-моему, Джарвис на Владыку Радости не тянет, — заметила Тай со своей обычной язвительностью. — Ибо эту вещь подарил мне именно он.

— Девочка моя, ну неужели Мертвый бог лично явится из-за предела, чтобы передать тебе флейту из рук в руки? — неожиданно ласково произнес Эрдан. — Все свои дела он делает руками смертных, которые склонны усматривать в этом лишь совпадение. Эд-Риик называет сие «промыслом божьим». А чудеса на манер тех, что приписывают вайлэзскому Единому, с громом и волнами до небес — не его стиль. Тому, кто истинно силен, нет нужды запугивать людей театральными эффектами и красочными зрелищами.