Свита Мертвого бога

— Странно, лично я всегда относился к Черному Цветку с симпатией, — протянул Джарвис. — Они с Неролин едва ли не самые приятные боги из тех, которым поклоняются на континенте. Как-то не хочется верить, что он и этот мерзавец — одно и то же лицо.

— Тварям свойственно создавать себе притягательные личины, — отрезал Эрдан. — А людям свойственно в них верить. Ибо, поклоняясь возвышенному, возвышаешься и сам, поклоняясь же мерзости, сам становишься мерзостью.

— Неужели и наша Неролин — всего лишь прекрасная маска на какой-то дряни? — Тай не верила своим ушам.

— Неролин — это вообще особь статья, — нахмурился Эрдан. — Равно как и Черный Лорд Анатаормины. Не знаю, откуда взялись самозваные господа Порядка и Хаоса, когда после ухода Непостижимых свято место оказалось пусто, но вот Неролин когда-то была обычной женщиной из племени, родственного предкам салниров, пока Элори не вздумалось сделать из нее свою куклу.

— Как? — пересохшими губами выдохнула Тай. Ей, чья жизнь целиком прошла под сенью Белой Леди, было проще поверить, что этой сущности нет совсем, чем в то, что она не блага.

— Очень просто. Девочка ходила по ночам в Замок, как многие, пока не согрешила с кем-то в дневном мире и не забеременела. А когда последствий греха было уже ничем не скрыть, решила, что смерть лучше позора, и напилась снотворных трав, чтобы умирать было не так больно. В результате сон, как и ожидалось, перешел в смерть, а девица оказалась заперта в Замке вместе со своим неродившимся чадом. Что делать с ней, Повелителю Хаоса придумать было несложно, но вот что делать с ребенком? В конце концов привел он их в некое место… признаться, я сам не очень понимаю, что это такое — вроде бы тоже владения Хаоса, но связанные не с плотскими желаниями, а со страхом… в общем, велел ей приглядывать за этим местом и вытаскивать из него детишек, которые забрели куда-то не туда. А поскольку вера в богиню-мать — едва ли не самая древняя из людских вер, так и стала она кормиться энергией от тех, кто молится жизнедающей силе.

— Ну слава небесам, — облегченно вздохнула Тай. — Это еще не так обидно. Спасать детей — не позорное занятие. А кто же тогда Черный Лорд?

— А это уже креатура Единого. Точнее, бывший проводник его воли, который помер своей смертью аккурат тогда, когда на острова Внутреннего моря пришли анатао. При всей их склонности к порядку обратить их в свою веру Единому абсолютно не светило — слишком уж они любят жизнь во всех ее проявлениях, да и вообще не для того плыли за сто морей, чтобы перенимать там чужие обычаи. Вот он и подсунул им Дирама — вроде как вассала на держание посадил, чтобы тот отправлял сеньору часть собранной энергии в виде оброка. Да только такое ощущение, что не сработало у него что-то… В чем причина, не знаю. Знаю одно: если Единый и Повелитель Снов сами назначают проводников своей воли, то наместником Черного Лорда автоматически становится верховный жрец храма на Скалистом острове, а наместницей Неролин — настоятельница одного из монастырей Белой Леди. Сами же младшие боги уже лет триста никак не выражают смертным своей воли.

— Откуда вы все это знаете, отец Эрдан? — полюбопытствовал Джарвис. — Готов поспорить, что ни в одном из древних свитков такого не вычитаешь.

Архиепископ окинул взглядом своих невольных гостей и в который раз за долгую бессонную ночь глубоко вздохнул.

— Дело в том, — произнес он глухо, — что я в своем роде собрат по несчастью Дирама и Неролин. То есть когда-то был человеком, но более им не являюсь.

Все началось, когда Эрдану, молодому способному клирику из тогда еще Лаумарского домена империи, было двадцать три — ровно столько же, сколько сейчас брату Лувесу. К тому моменту он уже два года работал в скриптории главного церковного книгохранилища в Сэ’дили, и именно его взял в подручные отец Улерт, когда пришло распоряжение патриарха разобрать манускрипты, которым более тысячи лет, проверить их сохранность и снять копии с наиболее важных, буде таковых не окажется в архиве.

Свитку, который, не глядя, вручил ему отец Улерт, было почти пятнадцать веков, и содержал он протоколы того самого Ристесского собора, на котором и произошло окончательное размежевание с еретической церковью Эньяты и Синего Дола…