Свиток 5. У истоков империи

Обычно-то опыт строительства и опыт управления идут рука об руку. Вон, у моряков и узлы свои особые есть, и язык, который только они и понимают, чтобы в нужное время потянуть именно за тот самый канат… А у нас пока налицо явная диспропорция. Что-то по моим чертежам и объяснениям ребята смогли сделать (хотя еще неизвестно, сколько я в тех чертежах налажал), а вот пользоваться всем этим еще не научились. Всех тонкостей не поняли, навыков не выработали, инстинкты не приобрели. Так что торчащая посреди катамарана мачта пока больше служит поводом для пошлых шуточек и намеков, чем для передвижения ближе к цели.

К какой цели, спросите вы меня? Ну естественно, мы идем на запад «щупать» аиотееков!

Собственно говоря, с тех пор как мы расстались с Леокаем, прошло уже примерно два с лишним месяца.

За это время мы успели переделать множество важных дел — в том числе, помимо заключения нескольких торговых договоров (например на добычу мяса коровок в обмен на бронзу), контрактов на обучение нескольких специалистов, среди которых был и какой-то малолетний племяш Царя Царей, порученный моим личным заботам, слинять из гор и достигнуть памятных мест нашей первой охоты на коровок.

Воистину, свято место пусто не бывает. Именно этот бывший рыбацкий поселок, родовое гнездо Кор’тека, Леокай избрал базой для формирования своего нового воинства.

…К которому я с некоторых пор оказался приставлен в качестве своеобразного комиссара или политрука.

Так что, пожалуй, стоит рассказать об этом армейском подразделении чуть подробнее, поскольку если я что-то понимаю в жизни, нам с ними еще очень долгое время придется следовать одной дорожкой.

Половина сего доблестного воинства состояла из сманенных по осени Леокаем забритых… Но это как бы и не новость. Куда интереснее была его вторая половина.

На первый взгляд мне показалось, что Леокай спихнул туда всякий сброд без особого выбора. И лишь спустя приличный срок времени, получше познакомившись с этими ребятами, я постиг все глубины мудрости и коварства доброго дедушки.

Ведь если первая половина должна была состоять из безродных профессионалов, которых в силу их бедственного сиротского состояния можно было купить за жирную похлебку, гарантированную миску каши и иллюзию домашнего очага, то вторая половина с одной стороны должна была быть очень жестко привязана к Улоту а с другой — быть зависимой и подчиняться исключительно Царю Царей.

Очень непростая задача. Ведь пришлый чужак, даже проживи он в Улоте длительное время, может, как сделали это мои «подгорные», просто сняться с места и пойти в более рыбное и теплое местечко. А коренной улотец, будь он даже из «низших», на правах сородича обладает немалым пространством для маневра, перехода на другую сторону или откровенного посылания Царя Царей нахрен.

Так что дедушке пришлось провести колоссальную работу, отбирая людей, с одной стороны привязанных к его царству, а с другой, не имеющих тесных связей с живущими там сильными кланами. Имеющих личную зависимость от него, не склонных «взбрыкивать», и в то же время обладающих характером настоящих воинов… Дедушка был не дурак и прекрасно понимает, что делать солдата из размазни и хлюпика — это дело неблагодарное.

В общем, это я все к тому, что материал мне доверили весьма ценный, и если я загублю его или испоганю, можно было не сомневаться, что дедушкино разочарование будет высказано, а главное, выражено в весьма и весьма нелицеприятной форме.

К счастью, при первой встрече я этого еще не понимал, так что действовал достаточно смело и излучал уверенность.

…Да и как не излучать, коли пожалуй только среди этих ребят мы в по-имперски заносчивом Улоте опять считались былинными героями и почти что богами? Я сначала думал что это «забритые» про нас наговорили всякого. Но опять же, «потом» понял что дедушка и тут постарался, проведя определенную воспитательную работу. (В деле пропаганды Ирокезианства важнейшим из искусств, за неимением других, для нас является баллада).

Так что поначалу было легко. Дедушка, вместе с нами спустившийся на побережье, представил нам войско и войску нас. Последовала теплая встреча, щедро подогретая пивом, кашей и мясом.

Затем я принес жертвы, провел жуткий обряд с танцами и песнями (не менее жуткими) российской эстрады, после чего вписал на свежую шкуру пять дюжин имен, заложив, так сказать, основы будущей гвардии Леокая.

Пять дюжин в местных масштабах — это уже охрененное воинство, а ведь Леокай еще и собирался расширяться, доведя количество оикия до девяти-десяти.

(А может и больше, об этом дедушка задумался после того, как я рассказал ему о принципе призывной армии. Так что в будущем предполагалось, что леокаево воинство будет нести службу, так сказать, вахтовым методом).