Свиток 5. У истоков империи

— Все равно они нас догонят, — ухмыльнулся я, вспомнив поговорку про попытку убежать от снайпера[4]. — Если мы будет грести быстро — догонят уставших, а если нет — полных сил и готовых к драке.

Все радостно заухмылялись — идея устроить драку была им куда ближе идеи спасаться бегством.

— Наша лодка деревянная и тяжелая, — тем временем продолжал я. — Ее ударом копья не повредишь и столкновением с другой лодкой не перевернешь, а вот их лодки…

— Вик’ту, Тади’тхо, — начал распоряжаться Дор’чин, с ходу ухватив мою идею. И как опытный капитан и морской разбойник, сразу взяв руководство дальнейшими действиями в свои руки. — Вы с копьями пересядьте вперед. Когда мы пойдем на столкновение, не давайте аиотеекам бить нас своим оружием. Логи’фтак и Зувгур, сядьте за ними и постарайтесь подхватить весла или еще что полезное, что выпадет из ихней лодки. Вы, ребята, как гребли, так и гребите. А ты, Дид’чир, брось свою дубину и тоже готовься подхватывать все, что из той лодки выпадет. Особенно оружие и весла. Шаман Дебил… а ты забери свое копье и садись на корму на тот случай, если они нас оттуда попытаются достать.

Надо отметить, что чисто рефлекторно с копьем, которое я вручил ему для «вскрытия ворот», Дор’чин расставался крайне неохотно. Неудивительно, мужчина-воин без этого атрибута чувствовал себя крайне неуютно и, думаю, он куда охотнее сам бы пересел на корму, чтобы отражать вражеские удары… А я бы, пожалуй, с такой же охотой уступил ему эту честь, поскольку махать тяжеленным дрыном почти на метр длиннее привычного мне протазана, да еще и сидя в качающейся лодке — пользы от меня тут, пожалуй, было не больше, чем от деревянной русалки с большими сиськами, закрепленной на носу какой-нибудь средневековой каравеллы. Чистая декорация. Думаю, и сам Дор’чин об этом смутно догадывался, оттого и замялся перед тем как отдать такое распоряжение.

Но традиции и предрассудки весьма сильны. Уже то, что он перед теми воротами взял в руки мое копье, это уже некий шаг вперед и показатель доверия своему шаману — с чужим оружием шутки плохи. А во-вторых, коли я Великий и прочее-прочее, то задвигать меня во время битвы куда-то на третий план — это жуткое оскорбление. А оскорблять Великого и Ужасного Шамана — это ведь нарваться можно конкретно. Вот так вот, при том что все мы этого не хотели, вместо того чтобы изображать балласт и генеральный штаб в одном лице, пришлось лезть в окоп и готовиться к отражению вражьей атаки… Как только выпадет время поспокойнее, первым делом займусь борьбой с разными предрассудками!

Морские войны были довольно неспешными во все времена. Парусным флотам средневековья подчас требовался целый день, чтобы сблизиться на дистанцию выстрела. Даже в ту эпоху, из которой я прибыл, расстояния, которые приходится преодолевать кораблям противников и дистанции, с которых они могут заметить друг дружку, способны как-то конкурировать даже со скоростями самолетов, ракет и сверхбыстрых торпед.

Так что немудрено, что в эпоху гребных лодочек-скорлупок военные действия напоминали битву улиток-паралитиков, и нечему удивляться тому, что пока вражеские лодки подошли на более-менее близкое расстояние, прошло, наверное, не меньше часа.

— Дор’чин, — окликнул я капитана, когда сам смог рассмотреть и оценить сложившуюся обстановку. — Давай-ка греби немного левее, пусть та крайняя лодка догонит нас первой. Они там, похоже, гребут старательней всех — не будем разочаровывать людей.

Собственно, моей главной целью было не столько угодить преследователям, сколько начать морские разборки с той лодки, что сильнее всего оторвется от остальных. И то ли случайно, то ли так и было задумано, но именно крайняя левая лодка сумела вырываться вперед. Либо они там и впрямь были очень старательные, либо пытались отрезать нас от берега, прижав к полосе скал и рифов, перекрывающей вход в бухту.

— Понял, — спокойно ответил наш славный капитан. — Только это не они там гребут так сильно, у них, видать, в лодке аиотееки больно злые сидят. Лупят их почем зря и заставляют грести… Щас мы их, уже скоро…

На это «скоро» ушло, наверное, еще минут двадцать. А дальше… Я, честно говоря, думал, что это будет как-то по другому, но в один прекрасный момент Дор’чин вдруг присвистнул по-особенному, заставляя двух наших гребцов подналечь на весла, а сам, взявшись за третье весло, заложил какой-то неимоверно крутой вираж. И мы помчались на врага.

Там народ тоже сидел ушлый и, быстро сообразив что к чему, подвластные аиотеекам прибрежники начали маневрировать, благо их посудинка была куда более верткой и шустрой, чем наш дредноут. Но на нашей стороне было большое преимущество — преимущество немалого опыта охоты на коровок! Азартная погоня за водоплавающими горами мяса отлично обучила наших морячков и маневрировать на воде, и предугадывать действие каждого гребка, каждой набежавшей на нос волны.