Свиток благоволения

– Я сказала: по крайней мере, ты считаешь, что я красива. Ты сказал, что уже слышал раньше, что они используют красивых девушек для того, чтобы ставить ловушки людям. – Диана засмеялась. Внезапно ей захотелось отдать все, чем она обладала, и заложить все, что она могла бы получить в будущем, за то, чтобы увидеть сейчас его лицо.

– Ты зря смеешься, – сказал он. – Китайские женщины не привлекают меня. У них нет таких волос, как… Твои волосы при определенном свете отливают красным. У тебя гладкая кожа. У тебя есть… есть веснушки. Твои глаза… они живые. Когда ты улыбаешься, они загораются. – Он замолчал в смущении. Но когда Диана попыталась что-то сказать, он торопливо продолжил: – Ты высокая. Ты ходишь с такой уверенностью в себе. В тебе так мало страха. Когда я вижу, как ты идешь, я думаю… – Он опустил голову. – Прости…

– За что?

– Я никогда так не говорил с женщиной.

Диана знала, что должна положить этому конец, но многое в его словах тронуло ее. Они взволновали ее.

Она спрыгнула с валуна, ее ноги до половины оказались в воде. Правая наткнулась на какой-то предмет, плывший по течению: мягкий на ощупь, промокший насквозь шар, пахнувший, как испорченные фрукты. Она опустила взгляд. И закричала. Но это был молчаливый крик. Ее руки машинально закрыли рот, заглушая звук. К ее ноге течением прибило разложившееся тельце младенца. Чан Пин поймал ее, когда она начала валиться вперед, полностью потеряв от потрясения контроль над собой, и неловко вытащил ее из воды. Он осмотрелся вокруг, ища какое-нибудь тенистое место, но не увидел ничего подходящего, поэтому просто положил ее на песок и опустился на колени рядом, заслоняя ее собой от солнца. Диана смотрела на него, сквозь него, ее губы разошлись, обнажив стиснутые зубы. Вдруг она вскочила, оттолкнула его и бросилась бежать, согнувшись почти вдвое, держась руками за живот. Она поняла, что бежит к отравленной реке, и свернула в сторону. Изо рта у нее хлынула рвота, и она снова упала на землю.

Чан Пин усадил ее.

– Дыши! – скомандовал он.

Когда она начала рыдать, он понял, что худшее уже позади.

Через несколько минут она перестала плакать и позволила ему вытереть ей лицо.

– Это была девочка, – прохрипела она.

Чан Пин кивнул.

– «Младенец утонул при купании» – вот как это называется.

– Да.

– Потому что законы гласят, что семья может иметь только одного ребенка, и потому что мальчики – это хорошо, а девочки – плохо. Поэтому, если тебе не повезло и у тебя родилась девочка, ты топишь ее. Как котенка.

Он знал, что Диана говорит это не ему, а кому-то невидимому, поэтому ничего не ответил. Но теперь Диана видела мертвого младенца уже в новом свете. Она хотела найти средство вырваться из сети околдовавших ее дотоле слов Чан Пина, и какой-то злорадный местный божок услышал ее.

– Чан Пин, послушай меня. У меня у самой мог быть ребенок. Однажды. Но вместо этого я сделала аборт. Я не знаю, был бы это мальчик или девочка. Я знаю только, что он мертв.

Диана с трудом встала на ноги и направилась к грузовику. Она услышала, как он рванулся вслед за ней, и успела обернуться наполовину, но до того, как она повернулась к нему лицом, он уткнулся подбородком в ее плечо, обхватил ее руками за талию и принялся покачивать взад-вперед. Диана была слишком не в себе, чтобы определить, что она чувствует. Она знала только, что не сердится на Чан Пина. Наконец он отпустил ее, и они вернулись к грузовику, не глядя друг на друга. Водитель проснулся. Он зевнул, почесал сначала свой член, потом лысину и взобрался на сиденье.

Диана стояла поодаль, пока Чан Пин забирался в кабину и оседлывал рычаг переключения скоростей.

В этот раз она соблюдала дистанцию. Ни одна часть ее тела не коснулась его. Небо затянуло облаками, влажность повысилась, пошел дождь. Так продолжалось всю вторую половину дня, пока они наконец не увидели за очередным крутым поворотом полдюжины гигантских дымовых труб, изрыгавших черные столбы дыма, которые, казалось, поддерживали небесный свод и одновременно служили источником мрачной черноты, затянувшей все небо.

– Гуйянь, – пробормотал Чан Пин. – Солнце здесь редкость. Отсюда и произошло название: «Драгоценное солнце». Это ужасное место.

Дорога бежала между серыми фабриками, оживляемыми случайными вспышками сварочных аппаратов или прожекторами, заливавшими светом обширные пустые участки. Грязная река, по берегам которой теснились склады, переплетение проводов высокого напряжения, телевизионных антенн, соперничавших между собой за местечко повыше, обветшавшие пагоды тут и там… Окраины производили такое гнетущее впечатление, что Диане снова захотелось плакать. К этому времени уже почти стемнело. И тут водитель резко свернул вправо. Машина стала набирать скорость и понеслась по боковой дороге.

– Куда мы едем? – Диана резко выпрямилась. – Ведь въезд в город не здесь.

Но Чан Пин ничего не ответил. Она схватила его за руку.

– Отвечай!