Свобода

Для того чтобы говорить о свободе, пишет Бауман, мы уже должны противопоставить ее чему-то имеющемуся: зависимости, отношениям власти, давлению социума. Говорить о свободе – значит заметить наличие несвободы, асимметрию власти, зафиксировать состояние чьей-то зависимости и потребовать отсутствия этой конкретной зависимости для кого-то и от кого-то. «Свобода существует лишь как социальное отношение» – вот радикальный постулат, который отстаивает автор. В главе о социогенезе свободы Бауман прослеживает историю понятия и стоящих за ним социальных практик. В первую очередь, свободный человек – это не раб; такому представлению соответствовала практика освобождения, отпускания из рабства. В Средние века свобода понималась как привилегия, даваемая немногим: освобождение от необходимости подчиняться правителю, склоняться перед властью; большую или меньшую степень свободы, таким образом, человеку давал статус; впоследствии привилегии стали распространяться также на городские сообщества или корпорации. В Новое время свободу отдельного человека защищает общий «для всех» закон; и только тогда она осознается как неотъемлемое право каждого – с той оговоркой, что политическая борьба вокруг вопроса о том, кого можно считать «всеми» и «каждым», а кого совершенно необязательно, не утихает до сих пор; да и по вопросу о том, какие именно аспекты свободы подлежат общественной защите, а какие являются личной заботой отдельного индивида, споры не утихают. Другими словами, «свобода родилась как привилегия» и до сих пор продолжает оставаться ею; для того чтобы распространить ее на всех, потребуются еще нетривиальные и существенные усилия. Для современного общества свобода тесно связана с идентичностью, индивидуализмом и капиталистическим укладом. Диффузный, интерсубъективный характер власти – когда фактически каждый член общества, включая самых непривилегированных, участвует в осуществлении власти над другими – требует для защиты свободы таких социальных механизмов, которые ограждают человека не от единой верховной власти, подкрепленной обычаем и традицией, а от множества разнородных покушений, ни одно из которых, на первый взгляд, не обладает окончательной принудительной силой. И либо свобода снова становится привилегией меньшинства (а остальные, как предполагал Вебер, должны быть ограничены так, чтобы не мешать рациональным элитам, способным организовать общество наиболее эффективным для всех образом, осуществлять свое свободное творчество), либо каждого нужно защитить от каждого, сделав условием свободы для человека его же несвободу покушаться на чужую приватность. Приватность здесь понимается как привилегированное, выделенное пространство вокруг каждого индивида – та область, где человек должен быть автономен от социального давления (читай – власти) и защищен от него. В современном мире свободу «делают», очерчивая вокруг каждого члена общества (за исключениями, о которых ниже) зону, где он неприкосновенен, а его свобода выбора свята – пока он остается полноценным членом этого общества и не нарушает определенных правил игры. Пространством выбора становится сфера потребления, личная жизнь и самовыражение, строительство собственной идентичности – в первую очередь, с точки зрения Баумана, при помощи того же потребления, его символических значений. Успех определяется через удачно простроенную идентичность успешного человека; «детали» для строительства такой идентичности – бесконечного спектра таких идентичностей – предоставляет потребительский рынок. Какие «детали» идут в дело и какой результат считается годным, определяет реклама и массмедиа. Благополучный член общества – тот, кто окружен красивыми дорогими вещами, правильно ест, со вкусом одевается. «С такими обязанностями кому нужны права?» Консенсус в обществе поддерживается общностью представлений о ценности разнообразия, с одной стороны, моделях успеха, с другой, и стимулами к труду, который создает бесконечное разнообразие возможностей потратить заработанное, с третьей. Государство в такой ситуации перестает играть свою роль «производителя согласия» – того, кто поддерживает относительный консенсус в обществе, принуждая всех играть по одним правилам. С задачей координации, обеспечения лояльности активных участников и создания стимулов к труду потребительский рынок прекрасно справляется самостоятельно – в тех сферах, о которых идет речь.