Свобода

— Вы не можете жить без работы. А это настоящая работа, Сэм, уж поверьте мне, это вам не какое-нибудь скучное страховое мошенничество. И если вам не придется постоянно беспокоиться о финансах, вы почувствуете себя намного лучше. Все в рамках терапии.

— Подозреваю, в этой терапии возможны трагедии…

— Но речь, разумеется, не о вас, Сэм. Ваша задача заключается в том, чтобы избежать трагедии. То, что пережила Надя, вряд ли многие смогли бы пережить. После шести месяцев терапии мы только начали соскребать поверхностный слой. Она всего этого не заслуживает. Она заслуживает медали. От Бога.

Бергер медленно кивнул.

— Ладно, — сказал он. — Что у вас есть?

Рита Олен достала из папки файлик. Сквозь прозрачный пластик виднелся конверт.

Бергер взял файлик.

— Когда вы получили письмо? — спросил он.

— Вчера, — ответила Рита Олен.

— Судя по штемпелю, отправлено позавчера, во вторник, — заключил Бергер, внимательно осмотрев конверт. Оно пришло на ваш домашний адрес?

— При том, что я его не разглашаю, — заметила Олен. — Нигде в сети его не найти.

— Вы не могли в какой-то ситуации сообщить его Наде?

— Нет, очень маловероятно.

— Почерк знакомый?

— Тем же почерком написано само письмо. Да, я сравнила с парой рукописных текстов, оставшихся после сеансов психотерапии, это точно Надин почерк.

Бергер кивнул, одними ногтями вынул письмо из конверта.

— Сначала я взяла его в руки, а когда поняла, в чем дело, надела перчатки.

Бергер кивнул и развернул письмо, по-прежнему одними ногтями, заметил странную печать сверху — как будто маленький единорог скачет через радугу.

— My Little Ponny, — пояснила Рита Олен.

Бергер кивнул, как будто что-то понял. А потом прочел письмо:

«Рита, дарагая! Я пишу это, патаму што он мне сказал Писать, и это не СВОБОДНОЕ письмо. Я бы хотела написать другое, кто он, что делает и почему, но если я Попытаюсь, он просто сомнет листок и засунет мне в Глотку. Он уже раз десять так делал. Если бы ты только знала Рита дарагая! Што тут происходит. Это как Сво бода, но в десять раз. Он просит денег штобы отпустить меня. Я никаво не знаю, у каво столько денег. Он Говорит 100 000. Блин. Рита, ты одна из всех каво я знаю Абразованная. Ты знаешь што делать. У ниво адрес thevalleyoftheshadowofdeath сабака gmail точка com. Он сичас рядом орет, што это срочно и если обратятся в полицию, он миня убьет. Ты знаиш я много магу вынести Рита, но это СЛИШКОМ. Он серьезно бальной. Мне надо выбиратся. Памаги мне, дарагая! Абнимаю, Надя»

Бергер перечитал письмо, скорчил гримасу.

— Было бы неверно судить о ней по тому, как она пишет, — поспешила заверить Рита Олен. — Слишком многие так судили. Надя работает, трудится изо всех сил. Разные клининговые компании, минимум по двенадцать часов в день. Единственное, что она может себе позволить, — жизненно необходимая психотерапия два раза в неделю. За которую я беру только половину стоимости.

Бергер кивнул в сторону письма и сказал:

— Если я правильно понял, вы собираетесь заплатить выкуп?

— Как я уже сказала, мы с Надей очень сблизились, — сказала Олен. — Да, я хочу заплатить эти сто тысяч, которые требует похититель. И зарплату вам, Сэм.

Бергер повертел письмо в руках.

— Никаких инструкций по поводу передачи денег? — спросил он.

— Нет.

— Срок, как я вижу, тоже не обозначен.

— Да, здесь не обозначен, — согласилась она.

Бергер решил дальше не развивать эту мысль. Но решение уже было принято. Тяжело вздохнув, он произнес:

— Тут почти не с чем работать.

— Вы ничего тут не видите, чисто инстинктивно? — с легкой улыбкой спросила Рита Олен.

— Сво бода — это, я полагаю, свобода, — произнес Бергер, показывая на письмо. — Здесь вообще много заглавных букв, но смысл понятен. Что такое Свобода? Речь явно идет не об абстрактном понятии.

— Мне кажется, мы приблизились к ней во время терапии, — сказала Олен. — К Свободе. Но я не знаю, что это. Надя хотела обсудить эту тему, но не знала, как к ней подойти.

— Речь идет о каком-то месте?