Свобода

— Это всего лишь пример. Думаю, вскоре мы сможем сказать более конкретно. Мы с вами свяжемся. Не звоните нам, мы позвоним сами.

* * *

— Богатая серой почва в Исландии, — произнесла Блум, когда они с Бергером сели в машину. — Или еще черт знает где.

Потом они долго молчали.

— Что же это такое? — спросил наконец Бергер.

Блум покачала головой.

— Мы уже в районе Эстермальм. Поезжай на улицу Флорагатан.

— Не рановато заканчивать день? — спросил Бергер, взглянув на нее.

— Я не собираюсь заканчивать день, — ответила Блум. — Я просто хочу пару минут побыть с дочкой. Покормить ее. Потом будем работать дальше, пока не свалимся. Осталось меньше двух суток. У тебя в эллинге есть диван.

Бергер кивнул.

— Спасибо, — сказал он. — Значит, все это время ты жила у мамы?

— Я бы уже давно умерла, — усмехнулась Блум.

Они помолчали, а потом она продолжила:

— Да, что же это может быть? Как нам приблизиться к Наде?

— Во всяком случае, к фургону мы немного приблизились, — сказал Бергер, кивнув в сторону папки Самира. К тому же, куда-то исчезла Юлия Берглунд, я не могу до нее дозвониться.

— Думаешь, это связано с Надей? Best friends forever.

— Не знаю, — ответил Бергер. — Надя. Юлия. Свобода. Похититель. Похищение. Письмо. Очевидных ниточек я не вижу.

— «My little pony», — сказала Блум. — Милая детская бумага для писем. Почему именно так?

— А еще мейл, — подхватил Бергер. — Почему он не отвечает? Ему не нужны деньги? Может, речь идет о чем-то другом? При этом он профессионал? Возможно, все гораздо хуже, чем кажется?

— И что это тогда может быть? — спросила Блум. — Мы перебрали все альтернативы, ни одна и них не кажется более правдоподобной, чем другие. Можно сколько угодно фантазировать, пора уже обрести твердую почву под ногами.

— Итак, клининговые компании, — сказал Бергер. — Надо составить график встреч на завтрашний день. Опросить все фирмы, на которые работает Надя.

Блум кивнула.

— А еще Надины кошмары, — сказала она. — Я посмотрела все видеозаписи сеансов психотерапии. Ее парализующий жизненный кризис явно связан со Свободой. Наверняка ведь это название какого-то места? Источник кошмаров, настолько сильных, что они блокируют ее сознательную жизнь. И наверняка они уходят корнями в самое глубокое прошлое.

— В Швеции? — спросил Бергер.

— Вероятно, — пожала плечами Блум. — Между фейковой свадьбой с Микаэлем Карлссоном во Львове и прибытием в Стокгольм прошло не больше нескольких дней. Вся взрослая жизнь Нади Карлссон — и хорошее, и плохое — прошла в Швеции. Значит, Свобода находится в Швеции.

Они подъехали к Флорагатан.

Бергеру предстояло второй раз в жизни встретиться с дочерью.

25

Сутки и 23 часа назад

Идет дождь.

Сильный дождь, такой, что смывает все дерьмо.

Иван стоит на террасе, под протекающей крышей. Повсюду текут безумные ручейки, журча совсем в другом ритме, нежели главный дождь. Ливень падает с тяжелым и спокойным шумом. Остальная же вода звучит назойливо, противно, она как будто вгрызается в зеленую поверхность террасы, но зелень въелась слишком глубоко. Эту террасу уже ничто не отмоет.

Когда-то она была белой. Она была белой в детстве Ивана.

Он обхватывает себя руками, как будто мерзнет.

Ему всегда холодно. Но сейчас это как раз объяснимо — он стоит голый под дождем.

Иван стоит немного в стороне от большой дыры в крыше, положенной еще его дедом. Иван смотрит на маленький водопад, который со злобным криком струится в паре сантиметров от его глаз. А потом встает под струю.

Вода удивительно холодная. На дворе ведь все еще лето, но то, что падает с небес, похоже, берет свое начало на самых холодных планетах солнечной системы. Пока он стоит, замерзший, уставившись на опушку, из леса вдруг выбегает косуля. Вода стекает по ее короткой шерсти. Их взгляды на мгновение встречаются через водную пелену.

Он словно смотрит внутрь самого себя.

Внутрь собственного зверя.

Под конец стало совсем холодно. Косуля скрылась в лесу.

Он представляет себе, что если простоит так достаточно долго, то умрет; возможно, так оно и есть. Ему и правда хочется ощутить, как жизнь покидает его, почувствовать само движение, призвать воспоминание о наступлении смерти. Как она стучит, на удивление осторожно, лишая его звезд.

Такую тьму должны освещать звезды. Целая бесконечность звезд. Так здесь было всегда.

Иван отходит. Не обязательно переживать это прямо сейчас. Безумный холод. Апрель не должен быть таким холодным. По крайней мере, в его родных местах.

Но он был не там. Он был совсем в другом месте. Лучшем из тех, где ему довелось побывать. Поэтому ему и пришлось сбежать. Там было слишком хорошо, отказ от наркотиков казался слишком реальным. А он не хотел от них отказываться. Они составляли его жизнь. Она спасли ему жизнь.

Иван вспоминает муравьев. Ими движет невидимая сила. Цепочка из муравьев, один цепляется за другого, и постепенно тонущий вытаскивается из дерьма.

В конце концов все стало слишком хорошо, они подошли слишком близко. Ему пришлось уйти. Реабилитационный центр — не тюрьма, можно покинуть его в любой момент.