Свобода

— Его синдикат рано занял свою нишу, это правда, — подтвердил Дес. — Долгое время мы думали, что его не существует, что он всего лишь миф. Мы поймали многих из его помощников, в том числе в ходе крупной операции, но приблизиться к нему самому так и не смогли. Его смерть несколько лет назад, вероятно, в ходе борьбы за власть, также окутана туманом.

— Значит, труп не нашли? Не идентифицировали? Откуда тогда известно, что он мертв?

— Есть пара независимых источников, — ответил Дес. — Но кто там новый босс, мы тоже не знаем.

— Однако вы точно знаете, что новый босс существует?

— Не точно, — поморщившись, ответил Дес. — Теперь речь идет почти исключительно об отмывании денег. Через наркотики, проституцию, азартные игры, торговлю оружием, черный рынок спиртного, использование незаконной рабочей силы сформировался огромный поток наличных. Теперь их необходимо отмыть и постепенно ввести в систему, это происходит через виды деятельности, где наличные в ходу. И расследования касаются в основном не жестоких преступлений с применением насилия, а экономических правонарушений со всеми их тонкостями. Если честно, гораздо скучнее. А мафиозные боссы теперь мало чем отличаются от обычных бизнесменов.

— И столь же недоступны?

— Расследования получаются затяжные и нудные. Некоторые полномочия нам расширили, но внедрение по-прежнему незаконно.

— При этом это единственное, что реально работает?

— Да, надо иметь кого-то, кто сможет действовать изнутри.

— А сейчас у вас есть такой человек?

Дес медленно помотал головой.

— В синдикате Степанки — нет. Они все время от нас ускользают. Нам никак их не прижать, они мастерски маскируют свои транзакции. Но в некоторых группировках есть.

Бергер кивнул. Они помолчали.

Наконец Дес спросил:

— Ее похитил кто-то из синдиката Степанки?

— Не знаю. Но это связано с ее прошлым. Классическое похищение: обратишься в полицию — ей не жить. У меня осталось совсем мало времени до того, как похититель отрежет ей голову. Приму любую помощь. Здесь и сейчас.

— Какова исходная теория?

Тяжело вздохнув, Бергер начал рассказывать:

— В самом начале девяностых синдикат Степанки пробовал незаконно ввозить людей из Украины в Швецию. Надя была одной из первых завезенных девушек, лет десять она зарабатывала на жизнь проституцией. Каким-то образом ей удалось уцелеть в этом аду, и она устроилась работать уборщицей. Через несколько лет, в течение которых Надя пыталась как-то уравновесить свою жизнь, она встретила мужчину, в которого влюбилась, и, похоже, он оказался членом синдиката Степанки. Она узнала об этом, попробовала его устранить, ей это не удалось, ее похитили.

— Только не люди из синдиката, — кивнул Дес. — Тогда бы никакого письма с шантажом не было.

— Согласен. Мне кажется, похититель в свое время соскочил, каким-то образом вышел из синдиката.

Они помолчали. Оба сидели, глядя на пустой бескрайний газон. На Ничто. Потом Бергер сказал:

— У меня такое чувство, будто ты что-то недоговариваешь, Кент.

Он подождал. Казалось, Кент борется сам с собой.

— Это сверхсекретная информация, — произнес наконец он. — Ты теперь что-то вроде частного детектива, но я ведь могу положиться на то, что ты будешь молчать?

— Да, — ответил Бергер. — Моя единственная цель — спасти Наде жизнь.

— Информация совершенно новая. «Степанка» — это псевдоним, насколько нам известно. От одного свидетеля мы узнали, что преемника называют «Витенькой». Кто он такой на самом деле, мы, разумеется, не знаем.

— Спасибо, — искренне произнес Бергер. — СЭПО изымало одно расследование, касающееся сутенерства, у криминальной полиции? В две тысячи втором году?

— Это было задолго до того, как я начал там работать, — ответил Дес. — Но я могу выяснить.

— В свой выходной?

— Чего только не сделаешь ради частного сыщика.

Дес уже встал, когда Бергер снова заговорил:

— Два слова.

— Ты о чем?

— Я назову два слова, посмотрим, отреагируешь ли ты на них. Хорошо?

— Хм…

— Первое слово: Ньорд.

— Нет. Древнескандинавский бог?

— Второе: Свобода.

— Непонятно. Что ты под этим подразумеваешь?

— Похоже, «Свобода» — ключ к разгадке. Я не знаю, что это. Скорее всего, здание.

— Сразу ничего в голову не приходит, — сказал Кент Дес. — Но я могу разузнать про это тоже.

Бергер поднялся, постоял, глядя в пустоту. В Ничто.

— Пять с половиной часов, — произнес он.

32

6 часов назад

Молли Блум сидела за компьютером и тосковала.

Она до боли в груди скучала по дочери. В жизни ничего подобного она не испытывала.

Оставалось шесть часов. Шестичасовая борьба во имя спасения Нади. Блум пришлось перенести свои чувства к Мирине на Надю, другого выхода не было. Так она могла посвятить работе всю душу. А потом настанет черед Мирины. Шесть часов — это ведь не так страшно?

Потом будет время на Мирину. И, возможно, на пенсионную страховку.

Итак, Ньорд. Что за Ньорд?