Свобода и Долг: Перелом в Войне (СИ)

— Он едва меня не убил, — наконец произнесла девушка, не отрывая взгляд от пола.

— Ань, посмотри на меня, — попросил Смолин, всё ещё держа тёмно-русую за плечи.

Макарова подняла свой взгляд на обеспокоенного майора. Она заметила, как в его глазах блуждает страх. Страх за неё…

— Ты боишься, — произнесла тёмно-русая, изучая мужчину взглядом.

Павел продолжал смотреть девушке в глаза. Вглядываясь, мужчина, будто, пытался найти ответы на все вопросы, которые его мучили всё это время.

— Смолин, ты боишься, — странная улыбка расцвела на алых губах Макаровой. Улыбка была схожа с улыбкой психически ненормального человека или хуже того, маньяка.

— Ань, что с тобой? — спросил мужчина, удивлённо наблюдая за происходящим.

— Со мной? Со мной всё в порядке, — ответила Аня с нарастающим чувством истерики.

Недолго думая, Смолин прижал девушку к себе настолько крепко, насколько мог. Он понимал, что ему может быть за такой поворот событий.

Макарова, почувствовав препятствие своим действиям, сжала руки в кулаки и начала наносить удары по груди Павла. Да, офицеру было больно. Но жить, не видя свою любимую, намного больнее.

— Отпусти меня! Отпусти меня! — нанося удары, твердила тёмно-русая. У командира «Свободы» началась истерика, которая вырывалась наружу. — Отпусти! Отпусти!

— Перестань истерить! — приказал Смолин, продолжая прижимать свою возлюбленную к себе. Услышав, что всхлипы стали тише, Павел ослабил хватку. Зарывшись носом в тёмно-русые волосы Макаровой, мужчина едва коснулся губами её лба.

Пытаясь соблюдать хотя бы малейшее расстояние, Аня отодвинулась и посмотрела на майора. Девичье сердце пропустило удар и, будто, говорило ей: «Зря ненавидишь… Он же любит тебя больше жизни…»

Павел посмотрел в глаза своей любимой, а затем, бросил взгляд на её губы. Внутри что-то перемкнуло. Сознание майора, будто, отключилось. Сейчас, он подчиняется своим чувствам и инстинктам.

Приблизившись к лицу девушки, майор заметил, что в глазах его возлюбленной до сих пор блуждает страх. Но этот страх уже был другой. Девушка боялась не напавшего на неё кровососа, а Павла, который находился рядом с ней непозволительно близко.

— Смолин, что ты дел… — но договорить он ей не дал. Павел накрыл девичьи губы своими, сминая.

Поддавшись искушению судьбы, Аня закрыла глаза и коснулась руками шеи мужчины. Приятное тепло, в ту же минуту, распространилось по телу девушки, а мысли о кровожадной твари вылетели из головы.

Отстранившись, командир «Свободы» посмотрела на майора. Она понимала, что обманывала себя все эти четыре месяца. Конечно, свободовцы всегда защищали своего командира и старались огородить от других сталкеров, но от майора Смолина — не смогли.

— Зачем ты это сделал? — тихо спросила Аня.

— Сделал, что? — спросил майор, делая вид, что не понимает, о чём идёт речь.

— Зачем ты заставил меня снова почувствовать себя нужной? — в голосе тёмно-русой проскочили нотки злости. — Я только забыла об этом!

— С чего ты решила, что стала никому не нужной? — держа капитана за плечи, продолжил допрос офицер.

— Да я вижу это! — сглотнув и чуть ли не со слезами на глазах, выпалила Макарова. — Мы поругались с тобой из-за ничего, а мать предала меня и отца, когда он уехал сюда, в Чернобыль. К тому же, для своих бойцов я — командир, всего лишь. А для военных, бандитов, долговцев и некоторых группировок я являюсь врагом. Вопрос: на кой-чёрт я кому-то нужна?

Тут же, Павел схватил голову своей собеседницы двумя руками и начал.

— Послушай, меня, — смотря в глаза своего оппонента, изрёк мужчина. — Не повторяй моих ошибок: не дай Зоне себя убить. Борись за жизнь на этой проклятой земле.

— Повторяю: кому я тут нужна? — чуть ли не прорычала свободовец.

— Ты мне нужна, — ответил Смолин. — Стычки и перестрелки с различными группировками и мутантами меня сильно изматывали. В свободное время от боёв, я вспоминал о тебе. Часто думал о тебе. Карал и корю себя за то, что оказался здесь. А знаешь, как мне было тяжело в первый месяц пребывания в Зоне?

— Я не понимаю тебя, Паш, — произнесла Аня, изучая Павла взглядом. Мужчина убрал руки с головы девушки, взъерошив тёмно-русые волосы. Он бережно взял Макарову за руки.

— В первый месяц борьбы меня едва не убили Ренегаты, — признался Смолин. — Генерал Воронин, тогда, меня успел спасти. И с того момента я понял, что куда бы жизнь не повернула — нужно жить дальше. Я подумал: «А что, если судьба каким-то чудесным образом забросит тебя сюда?» и стал жить с этой мыслей. И похоже, что не ошибся, когда все сталкеры стали говорить о том, что у «Свободы» новый командир.

— Просто, я хотела стать забытой, Паш, — произнесла командир «Свободы», несильно сжав руки Павла.

— Я понимаю, — с дрожью проронил он. — Мы сейчас похожи. Мы, оба, хотели стать забытыми для тех, кто остался за пределами Зоны. А теперь, у нас есть те, кому мы нужны. Сейчас мы должны думать о них.

— Ты прав, — ответила тёмно-русая. — Сегодня переночуешь на Армейских Складах, а завтра, на рассвете, я выведу тебя за пределы базы. Здесь, тебе делать нечего.