Свобода на продажу: как мы разбогатели - и лишились независимости

По утверждению правительства, много внимания будет уделено групповым преступлениям, совершаемым в пригородах крупных городов Франции. Пытаясь оправдать сбор данных о 13–летних детях, министр внутренних дел Мишель Альо–Мари заявила: «Мы отметили рост правонарушений, совершаемых несовершеннолетними». Альо–Мари получила сомнительную известность в качестве лауреата ю–й ежегодной Премии Большого Брата. Жюри отметило вклад Альо- Мари в нарушение неприкосновенности частной жизни, а также ее «безудержную склонность к учету французских граждан» и пристрастие к видеонаблюдению. У правительства есть еще один инструмент, носящий обманчиво ласковое название ELSA (Engins legers de surveillance aerienne). Это беспилотные летательные аппараты, которые смогут круглосуточно следить с небес за потенциальной преступностью и антисоциальным поведением. Многие местные чиновники утверждали, что проще, эффективнее и менее навязчиво было бы увеличить число полицейских на земле.

Итак, в том, что касается безопасности, подход Саркози ближе к подходам Тони Блэра и Гордона Брауна. В отношении же к СМИ он больше всего напоминает Берлускони. Еще до того, как Саркози стал президентом, во время его пребывания на посту министра внутренних дел, «проблемных» редакторов вынуждали подчиниться либо увольняли. Главный частный телеканал ТФ–i избавился от Патрика Пуавра Д'Арвора, самого узнаваемого ведущего новостей в прайм–тайм. Это произошло после того, как он отозвался о «Сарко» на саммите Большой восьмерки как о «маленьком мальчике в компании больших». Собственник ТФ–i — давний друг Саркози. Еще одним журналистом, чья карьера оборвалась, стал Ален Женестар, главный редактор «Пари- Матч». В 2005 году этот глянцевый журнал опубликовал фотографии Сесиль Саркози в Нью–Йорке с мужчиной, которому предстояло стать ее следующим мужем. Саркози позвонил Женестару и отчитал его, а позднее хвастался журналистам, что уволил редактора. Двумя годами позднее газета «Журналь дю диманш» в последний момент сняла материал о том, что Сесиль отказалась голосовать на президентских выборах. Когда Саркози услышал об этом, он позаботился о том, чтобы статью убрали, а редактору устроили разнос. После этого репортаж стал достаточно мягким, с изображениями лидера и его новой жены, Карлы Бруни, и вышел под заголовком «Звездная пара». Две трети французских газет и журналов принадлежат компаниям «Дассо» и «Лагардер», ведущим производителям вооружений, поддерживающим тесные связи с Елисейским дворцом.

Как и Берлускони, Саркози признал важность телевидения. Он ответственен за слияние французской политики с деловыми интересами, освещением событий в СМИ и культом знаменитостей. В январе 2009 года парламент принял закон, усиливший правительственный контроль над общественными телеканалами. Согласно этому закону, показ коммерческой рекламы должен быть прекращен, а возникшую вследствие этого нехватку денег должно восполнить государство. Таким образом, эти каналы становятся зависимыми от доброй воли президента. Чтобы закрепить это положение, главу «Франс телевизьон» будет назначать не Высший совет по аудиовизуальным СМИ, а президент страны, который сможет в любой момент разорвать контракт. Саркози снискал прозвище «телепрезидента» за то, что «дирижировал» политикой так, как если бы это было реалити–шоу. «Франция сформировала новую модель управления СМИ, которая находится где-то между моделями Берлускони и Путина, — комментирует «Лe Монд», газета, которая остается за пределами президентской досягаемости. — Саркози не нужно подражать Берлускони и приобретать СМИ: его друзья сделают это вместо него».

Студия Паоло Флореса Д'Арке заполнена акварелями и картинами маслом. Д'Арке — художник, философ, журналист и литератор — один из наиболее известных критиков режима Берлускони. В 2002 году он был одним из зачинателей джиротонди, демонстраций–хороводов. Д'Арке выглядит несколько уставшим, когда здоровается со мной в своей элегантной римской квартире. Он немедленно увлекает меня к окну и указывает на оживленный уличный рынок с обилием мяса, рыбы, фруктов и овощей. Эта типичная сцена итальянского буржуазного довольства поражает меня. Хозяин объясняет мне суть дела. В начале каждого торгового дня сюда приезжает один и тот же инспектор. Он кивает владельцам палаток, с серьезным видом осматривает товар и сообщает, что надо проверить его соответствие санитарным нормам. За несколько минут его фургон чудесным образом наполняется подношениями, и инспектор уезжает. Все довольны. Все, что нужно, заявляет Д'Арке, — это решительное неприятие любых форм преступного поведения, снизу доверху. Но с чего начинать, когда столь многие извлекают выгоду из сложившегося положения?