Свобода шамана

Некоторые предметы в землянке Шамана удивляют меня. Например, явно не иностранные, какие-то очень российские металлические изделия. Но тоже явно, что в городах таких не встретишь.

– Откуда у тебя эти медные крюки и алюминиевая полоса?

– Я припрятал их, когда сносил предыдущую землянку.

– А откуда ты принес их туда?

– Из предыдущей. (Смеется.)

– А в самый первый раз? (Оба смеемся.)

– В царские времена был тракт от Якутска до Охотска. По-над трактом шла государева телеграфная линия. Это – со столбов. Смотри, на крюках есть клеймо с двуглавым орлом.

– Их не собрали охотники за цветными металлами?

– По-моему, лет пятьдесят там не было даже настоящих охотников.

02.08

Шаман – эксперт по грибам. Он собирает грибы четыре с половиной месяца: с конца мая по начало октября. Весь Магадан собирает грибы меньше двух месяцев: с середины июля по начало сентября. Любой вопрос о «грибных народах» (выражение Шамана) не вызывает у него затруднений. Он говорит, что грибы сами все ему сообщают о себе.

– Почему здесь грибы растут кругами?

– Это обыкновенные ведьмины круги.

– Их высаживают люди с грибами на голове?

– Где ты их видел?

– На скалах.

– Это старые рисунки людей-мухоморов.

– Что это такое?

– Местные иногда общаются с ними под влиянием мухомора, но я этого еще не практиковал.

– Значит, круги грибов насадили «обыкновенные ведьмы»?

– «Ведьмин круг» – обычное название. Центральный гриб съедают бурундуки или белки, или он сгнивает. А вторые грибы растут кругами по грибнице или по разлету спор.

– Но в большинстве мест грибы не растут кругами. Почему здесь?

– Здесь равномерные условия и центр местной розы ветров.

Практики универсального знания

17.06

Рассматриваю в бинокль склон, на котором поселился медведь. Следы выходят оттуда и уходят туда. Вроде бы обычный склон, но кусты кажутся дремучей, мрачнее. Первый раз, когда наткнулся на медвежий помет, подумал: «Странно, откуда здесь лошадь?» И продолжал идти, беззаботно насвистывая. Лишь минут через двадцать «вдруг» дошло, что это вовсе не лошадь. И мир сразу изменился.

В 2002-м в Якутии и в Хабаровском крае сильно горели леса. И медведи, соответственно, с запада и с юга пришли к нам. Этот из беженцев. «Сами мы не местные, жить негде» и все такое. Я его не видел, хотя не раз слышал. Когда медведь наестся незрелой ягоды, у него в животе громко бурчит, будто свинья в кустах хрюкает. Но свиней и лошадей здесь нет, ни диких, ни домашних. Он, понятно, видел меня не раз. Медведь, как говорят студенты, «напрягает». И в прямом смысле – идешь такой напряженный, что потом шея болит. И в переносном – «ломает кайф» от ходьбы по лесу. Не хотел бы его убивать, но желательно прогнать из этих мест.

Шаман хохочет над моими проблемами с мишкой. Он-то с ними только что не целуется.

– Как ты обезопасил себя?

– Тебе не поможет. Не расслабляйся. Носи свисток, фальшвейер, а лучше – ружье.

– Но ружье «трахает». Особенно если рюкзак тяжелый.

– Лучше ружье… (Смеется).

– Хоть расскажи к чему стремиться.

– Опасно. Впадешь в иллюзию, что сам можешь…

– Обещаю «нюх не терять».

– Я понимаю, как себя вести с мишкой.

– Объяснишь?

– Это не объяснишь. В каждом конкретном случае по-разному. Я понимаю больше тебя в устройстве мира. И, как частное следствие, в «устройстве» медведя.

– Знаешь, в университете меня учили, что медведь – «объективная реальность, независимая от нашего сознания».

– Я сдавал философию в мединституте. Она правильно учит, но не дотягивает.

– В чем?

– Там основная категория – «отражение»? Но «отражается» в моем сознании далеко не все, а только то, что мне соответствует. И то не сразу.

– Как это «не сразу»?

– Взрослый видит, слышит и понимает больше ребенка, хотя глаза и уши у него могут быть хуже. Просто он больше развился.

– То есть я могу в мире замечать и понимать только настолько, насколько развился?

– Да.

– Можно примеры?

– Я могу разговаривать с деревьями и животными, а ты – нет.

– Ты знаешь их язык.

– Дело не в языке. Если ты разовьешься больше, то увидишь в деревьях и животных много нового. Это позволит тебе понимать, как с ними общаться. А пока никакой язык не поможет.

– То есть я не не умею, а не понимаю, не вижу как?

– Именно.

– Что мешает философам это понять?

– Глупым мешают слова «объект», «объективная реальность».

– Чем?

– Они думают, что предметы такие и есть, как они их видят. И, конечно, тогда понимать больше нечего.

– А умным что мешает? Есть же поумнее.

– Нет практики. Умный человек может вдруг понять, как общаться с деревьями, с облаками или льдами. Но если он это ни разу не практикует, то или забудет, или сам же будет считать это фантазией.

– Откуда ты это узнал?

– Я сам – философ. (Хохочем.)

09.08.2000