Свобода (СИ)

Она любила встречать солнце, игру и трепет утренних вспышек его лучей. Сначала на горизонте появлялась багрово-красная полоса. Затем она становилась оранжевой, розовой, а дальше солнцем наполнялось всё вокруг. Светлое пятно на горизонте становилось всё больше и больше. Дул лёгкий ветерок. Утренняя прохлада стелилась над землей. Природа замерла, будто готовясь к чуду. Всё чётче становились окружающие предметы, всё дальше было видно. Ли будто впервые видела зелёный листочек, дерево, которое росло вплоть до её окна, и легкий туман над городом, что пробуждался к новому дню.

Наконец, около самого горизонта вспыхнула ослепительная каёмка солнечного круга. Она ещё совсем маленькая, но уже поразительно яркая. В тот момент, когда она зажглась и загорелась на востоке, проснулись первые птицы. Послышался шорох в кустах и ветвях деревьев, первое несмелое чириканье. А солнце всё больше выглядывало из-за горизонта, вот уже половина его диска была видна над землёй. Зашевелились в траве мурашки, слетела с дерева птица, колыхнув ветку. Где-то залаяла собака, скрипнула дверь, зазвучали голоса людей.

Солнечный диск разгорался всё ярче, поднимался всё выше, рассылая во все стороны свои теплые лучи. Вот уже показался полный круг, и стало до слёз больно на него смотреть. А ещё через несколько мгновений солнце будто оторвалось от земли и поплыло в голубом небе, наполнив всё живое силой и энергией. Наступил новый день. Ли Грет встретила очередной рассвет. Она любила подолгу засиживаться у окна, наблюдая за пробуждением природы.

Любить можно всё, любить можно по-разному. А можно вообще не любить. Это личный выбор каждого. Мы любим родителей, даже если их у нас нет. Мы продолжаем любить друзей, даже если они предают. Мы любим животных, даже если порой они кусаются и шипят. Мы любим мир, несмотря на то, что он так жесток и не справедлив. Мы любим себя, не замечая свои слабости и пороки.

Любила ли кого-нибудь Ли Грет? Конечно, любила. Десять лет назад она без памяти любила своих родителей. Они тоже её любили. Они были счастливы до поры до времени… Ничто не живёт вечно: жизнь угасает, чувства со временем умирают, растворяясь пылью в воспоминаниях. Хотя нет… Не правда! Даже если человек умирает, чувства продолжают жить. Иначе была бы девушка способна продолжать любить умерших родителей? Оплакивала бы она их сейчас? А мечта матери до сих пор живёт в её сердце.

Под действием температур тают лишь предчувствия. Чувства остаются твёрдыми, как скала. Вчера Ли познала, что значило полюбить мужчину. Даже не так. Она всегда это знала, просто не могла признаться самой себе. Учащенное сердцебиение, резкие перепады настроения, когда кровь внезапно приливает к голове и ты забываешь, как дышать — всё это ни что иное, как любовь. Это не просто симпатия, которая прошла бы через месяц, как насморк. Огонёк впервые зажёгся ещё семь лет назад, когда она впервые увидела его там, на крыше.

«Если чувство живёт больше трёх месяцев, значит это любовь».

Ли тяжело вздохнула. Она прекрасно понимала, что допустила огромную ошибку, открывшись ему, но не знала, что из всего этого понял сам Ривай. Он может просто не обратить внимания, как всегда это делал; он может дать от ворот поворот, это тоже входило в его характер; он может принять её чувство, но это был бы уже не Ривай. Девушка знала это уже давно. Поцелуй был всего лишь прощанием. Ли знала, что у неё вряд ли появится время на ещё одну влюблённость, она может до неё не дожить. Ей важно было почувствовать это перед вылазкой, после которой могла не вернуться. Как Ханджи в минуты борьбы представляла лицо той малютки, так и она хотела видеть перед собой лицо Ривая, чувствуя его прикосновения, чтоб было не так больно умирать.

Спросите, а как же свобода, как же великая цель изменить мир? а как его изменишь? Вся гниль мира находится в человеческом сердце. Возможно, через сотни лет, когда человечество всё-таки снимет оковы гигантов, оно научится ценить этот хрупкий мир. А свобода? А свободу уже не нужно искать. Двери открылись сразу после того, как в них постучался Ривай. Он и был её свободой.

Да, сейчас она была свободна. сейчас она чувствовала себя самым счастливым человеком. Она избавилась от огромного груза, висящего на её шее: она призналась самой себе.

В комнату постучали, и на пороге появилась Констанция.

— Доброе утро, Ли. Капрал попросил зайти за тобой, через час мы выезжаем, — улыбнулась девушка. — Ты готова?

— Всегда, — твёрдо ответила Грет. — А ты?

— А я как всегда: мне надо ещё сумку собрать.

«Так может сделать только Констанция. Она, как мать Тереза, помнит про каждого из нас и совсем не беспокоится о себе», — улыбнулась брюнетка своим мыслям. Бел уже хотела уйти, как вдруг остановилась и обернулась.

— Не знаю, кто стал причиной твоего хорошего настроения, но улыбайся чаще: тебе очень идёт улыбка, — Констанция подмигнула и скрылась за порогом комнаты. «Как ураган ворвалась, как ураган распалась», — вспомнила она цитату из одной книги, которую совсем недавно читала.