Свобода совести

Столь очевидно проявленное пресвитерианами стремление к превращению не только в господствующую, но и исключительную церковь реализовалось в конечном счете лишь в Шотландии и на относительно короткий срок. Близкие по своему учению к пресвитерианам конгрегационалисты и баптисты в 1658 г. в Савойской декларации выразили согласие с большинством статей Вестминстерского исповедания, но категорически отвергли как законность исключительно пресвитерианской формы устройства церкви, так и право гражданской власти подавлять то, что представлялось ей «ересью». Наконец, в 1788 г. пресвитериане США, создавая общенациональную организацию, подвергли ревизии сам текст Вестминстерского исповедания, включив, взамен прежних эксклюзивистских формулировок, положение о том, что власти обязаны защищать церковь, не отдавая предпочтения «никакой христианской деноминации перед остальными».

Рассмотрим теперь, как противодействие толерантности и нетерпимости развивалось в важнейших регионах и государствах Западной Европы.

В Германии (Священной Римской империи) после того, как в 1521 г. Вормский эдикт императора Карла V объявил Лютера и его приверженцев еретиками, стоящими вне закона, сочувствовавшие

78

f

Реформации князья отказались выполнить данное постановление. Их положение облегчалось тем, что остававшийся твердым приверженцем католицизма император в течение долгого времени отсутствовал в Германии. На имперском сейме в Шпеере (1526) поддерживавшие Реформацию князья сумели добиться права до Вселенского собора, который планировалось созвать для решения основных богословских разногласий, действовать в вопросах веры так, как они сочтут нужным. Когда на втором сейме в Шпеере (1529) это право было отменено и приняты меры по реставрации католицизма, князья и имперские города — сторонники Лютера зачитали «Протестацию», чаявив, что в делах, касающихся Слова Божьего и спасения души, они по совести могут повиноваться только Богу. С этого времени за всеми поборниками реформированного христианства закрепилось наименование «протестанты».

Состоявшееся в 1530 г. в присутствии Карла V зачтение составленного Ф. Меланхтоном Аугсбургского исповедания веры не привело к его принятию императором. Протестантам было предложено одуматься, в противном случае предполагались меры по искоренению «ереси». Начавшаяся между католическими и протестантскими князьями борьба была на время прервана Аугсбургским религиозным миром (1555), утвердившим формулу «чья власть, того и вера» (cujus regio, ejus religio). Теперь каждый германский князь мог выбирать для себя то вероисповедание — католическое или лютеранское—которое он считал истинным. Выбор каких-либо иных вариантов протестантизма исключался. Подданные в вопросах выбора веры должны были следовать за правителем. Не желавшим этого делать предоставлялось право переселения в то государство, где их вера имела государственный статус.

Аугсбургский религиозный мир, при всей своей ограниченности, все же являлся значительным шагом вперед в деле законодательного утверждения свободы вероисповедания. Во-первых, он закреплял на государственном уровне признание лютеран (но не всех протестантов) не как «еретиков», а как приверженцев другой религии. Государственная монополия католицизма, в течение многих веков существовавшая в Западной Европе, оказалась серьёзно подорвана. Во-вторых, князья (пока только они) получили возможность веровать по убеждению.

Однако, взяв в свои руки дело оформления территориальных лютеранских церковных организаций, князья не допускали внешних проявлений свободы вероисповедания своими подданными. Реально власть германских протестантских правителей над своими церквами была почти неограниченна, включая в себя контроль над уче

79

нием, дисциплиной, богослужением, имуществом. Посещение богослужений было обязательным, уклонение от евхаристии каралось штрафами и тюрьмой. Так, церковный устав Ганновера (1536) прямо именовал власти «служителями божиими», обязанными устранять богохульство и благоприятствовать «христианскому и доброму». Со стороны власти отправление данных функций обычно мотивировалось необходимостью поддержания «чистого евангельского учения, доставляющего истинный мир совести».