Свобода совести

По мнению женевского реформатора, церковь определяет лишь качество проступка, а непосредственное исполнение карательных функций возлагается на гражданскую власть. В принятых в 1542 г. «Ордонансах женевской церкви» отмечалось, что государство «не должно терпеть появления ложных учений, заражающих христианское общество». На Невшательском синоде (1551) Кальвин, поддержанный многими протестантскими пасторами, сформулировал мысль о необходимости полного запрещения католицизма на тех территориях, где победила Реформация: «государи и магистраты не должны терпеть в своих владениях ... никаких идолослужителей, не должны позволять им следовать суевериям ... или привлекать к ним других». Было найдено и библейское основание для подобной жесткости: ветхозаветное установление, согласно которому одни и

74

те же правила имеют силу как для евреев, так и для чужеземцев, живущих в их среде (Числ 15:15-16, Исх 12:48-49).

После казни Сервета Кальвин выпустил апологию своего деяния (1534), название которой говорит само за себя: «Защита ортодоксальной веры в Святую Троицу против чудовищных заблуждений Мигеля Сервета, испанца, где показано, что еретиков должно казнить судом меча». Прецеденты наказаний Кальвин находил в основном в Ветхом Завете. Но и апостолы, как он полагал, продолжили дело благочестивых ветхозаветных правителей. В качестве примера он приводил смерть, постигшую в присутствии апостолов христиан Анания и Сапфиру, утаивших от общины из корыстных побуждений часть суммы, вырученной ими от продажи земли (Деян 5:1-11), ослепление Елимы-волхва по слову апостола Павла (Деян 13:8-11). Кальвин указывал, что если бы апостол Павел имел перед собой христианскую власть, то он не просто призывал бы Тимофея хранить веру и противостоять нечестивцам (1 Тим 1:1-20), но и непременно передал бы их государственным чиновникам для исполнения над ними наказания.

Однако даже Кальвину, вес и влияние которого среди сторонников Реформации трудно переоценить, далеко не всегда удавалось добиться признания правильности именно своей линии. И. Бользек, выразивший публичное несогласие с учением Кальвина о предопределении (1551), так и не был, вопреки желанию последнего, обвинен женевскими властями в ереси, и приговорен лишь к изгнанию, а не к смерти, так как протестантские теологи Цюриха, Базеля и Берна единодушно заявили, что следует быть осторожнее в решении проблем, выходящих за рамки человеческого понимания. Не вызвала одобрения у многих швейцарских реформаторов и казнь Сервета. Г. Буллингер полагал, что наказываться могла не просто ересь как таковая, а лишь её публичное проявление.

После казни Сервета в острую полемику с Кальвином вступил французский гуманист С. Кастеллион (1515-1563). Он принадлежал к протестантскому лагерю, некоторое время провел в Женеве, но, не сойдясь с Кальвином по частным богословским вопросам, отказался «по совести» признать его правоту и был вынужден, не получив искомого места проповедника, перебраться в Базель. Уже этот эпизод показывает, что для Кастеллиона проблема свободы совести была чрезвычайно значима.

В 1554 г. под псевдонимом Мартин Беллий Кастеллион опубликовал трактат «О еретиках», в котором сведены воедино многочисленные аргументы и высказывания в пользу веротерпимости, звучавшие в прошлом, и добавлены собственные рассуждения автора. В целом

75

же его мысль движется в направлении развития идей, высказанных Эразмом Роттердамским. Основные положения, сформулированные Кастеллионом в этом и других произведениях, сводятся к следующему. Во-первых, он считал основой христианства милосердие, принцип любви к ближнему, из которого толерантность вытекает самым естественным образом. Напротив, немилосердный человек вряд ли заслуживает звания христианина. «Будь здесь сейчас Христос — восклицал Кастеллион — никогда бы он не посоветовал вам убивать тех, кто признает его имя, даже если они в чем-то заблуждаются или идут неправильным путем... ». Впоследствии с помощью аналогичных аргументов будут доказывать необходимость свободы совести такие мыслители, как П. Бейль и Р. Уильямс.

Во-вторых, Кастеллион констатировал наличие неких основополагающих истин, объединяющих всех христиан: «Никто не сомневается, что Бог существует, что он добр и справедлив и что его надо любить и поклоняться ему... ». То же, что христиан разделяет — учение о предопределении, Троице, свободе воли и т. д., является дискуссионным потому, что не выражено в Писании с достаточной ясностью. Поэтому и понятие «ересь», которого Кастеллион в Библии вообще не обнаружил, является не абсолютным, а относительным: «еретиком мы именуем всякого, кто не согласен с нашим мнением». Следовательно, преследуя друг друга, христиане поступают жестоко и несправедливо. Кастеллион предлагал совершенно иную линию поведения: «Необходимо, чтобы каждый исследовал ... тщательно свою совесть, взвесил сознательно свои слова, мысли, действия. Сделавши это, он ясно увидит, кто и что он такое и имеет ли право вырывать сучок у своего ближнего, когда целое бревно у него самого в глазу».