Свобода – точка отсчета. О жизни, искусстве и о себе

Раньше батальный дух искусственно — а может, это как раз естественно для человека? — поддерживался политическим противостоянием. Восток — Запад — Мы — Они. Я не тороплюсь записываться в ястребы, и если ради мира во всем мире надо пожертвовать футбольными переживаниями — я за. Но нет плюсов без минусов, и космополитическое нивелирование спорта, в общем, плодотворно отразилось на Олимпиаде, задуманной как состязание одиночек, но командная война — обессмысливается.

Особенно уродливо геополитические перемены отразились на российской команде. В более пристойных формах размывание по национально-патриотическому признаку идет повсеместно. Футболисты играют годами бок о бок в одном клубе, а потом один раз встречаются друг против друга на уровне сборных. Болгарин Йордан Лечков из немецкого клуба «Гамбург» забил Германии решающий гол — и болельщики «Гамбурга» пишут письма: как теперь быть?

И действительно: с точки зрения социально-политической — все прекрасно и безмятежно, мирное сосуществование без границ. Но, с одной стороны, сегодняшний футбол — многомиллионный бизнес, и оттого все очень серьезно, и даже могут убить и убивают. А с другой — полная несерьезность на эмоционально-психологическом уровне. В конце концов, футбол не вещь в себе, он для болельщиков. А они не вполне могут понять, точнее — категорически не хотят: как это — Лечков за Гамбург, но против Германии? Во всяком случае, такой игрок не может быть кумиром.

Я не могу избавиться от ощущения, что наблюдаю какую-то иную игру, отличную от той, к которой привык за десятилетия. Вроде те же правила, те же движения, такие же люди, но смысл их действий иной. И это не брюзжание, в конце концов не так уж я стар в 44 года, чтобы причитать о том, как раньше снег был белее и сахар слаще. С футболом происходит то, что со всей массовой культурой. Заканчивается героический период футбола. Он становится рядовой частью индустрии развлечений — где ему, быть может, и место, но не пожалеть об этом я не могу.

Вместо Тэтчер и Феллини приходят Клинтон и Спилберг. А великие Паваротти и Доминго, потрясающие до слез в партиях Каварадосси и Отелло, устраивают на стадионе по случаю закрытия чемпионата некую физкультурную эстафету с облегченным репертуаром из американских мюзиклов — и тут они не более чем часть антуража, при всех своих гениальных голосах. Тут Майкл Джексон куда более уместен.

1994

Ярмарка тщеславия

Я, может, так молча и нес бы бремя славы, но на днях пришло новое письмо, и стало ясно: не выдержу, надо поделиться. Дело в том, что я уже не обычный «Человек года», каких пруд пруди, а «Дважды Человек года» — как бывают (бывали) дважды Герои Советского Союза, которым, в отличие от простых героев, полагался бронзовый бюст по месту рождения. Но — по порядку о недавней эпидемии в русской прессе по обе стороны океана.

В нью-йоркской газете «Новое русское слово» появилась заметка о том, что Международный биографический центр в Кембридже (Англия) присвоил живущей в Иерусалиме Доре Штурман, публицисту и литератору, престижное звание «Международная женщина года». И далее: «Этой чести удостаиваются известные личности, чьи заслуги признаны как имеющие выдающееся мировое значение» и т. д. В те же дни «Литературная газета» дала публикацию «Есть такая “Женщина 92-го”»: «Международный биографический центр в Кембридже (Англия) удостоил своим вниманием, чего до сих пор не делал, российское востоковедение. Он объявил «Женщиной 92-го года» известную арабистку, профессора-филолога, литератора Светлану Прожогину». Прочее почти совпадало: «как гигантски много нужно было сделать», «престижнейший мировой центр», «событие, делающее честь… нашим прекрасным женщинам» и т. д.

В глазах начало двоиться. Потом троиться: в январе «Литературка» объявила о новом «Человеке года» — белорусском художнике Гаврииле Ващенко. А когда на газетную поверхность вышел еще и «Человек века», все стало захватывающе интересно, как в детской игре «Калейдоскоп». В заметке из Москвы говорилось: «Николай Бех, президент и генеральный директор акционерного общества «КамАЗ», стал «Человеком XX столетия». Такой награды его удостоил Международный биографический центр в Кембридже».

Бех добил. Я порылся в папках, куда по журналистской привычке складываю курьезы, и извлек документы, подтверждающие, что меня уже давно и регулярно признает «Человеком года» все тот же Международный биографический центр в Кембридже (Англия). Надо только послать 135 долларов — и получишь настенный сертификат, а за 225 долларов — сертификат на деревянной доске.

Прежде я был легкомысленнее и такие письма выбрасывал, но припоминаю, что предлагались и более роскошные варианты: с оправой в серебро или на человеческой коже, что-то в этом роде. Но сохранились предложения прислать книжку о моих заслугах — всего за 39,5 доллара, а в коже (надеюсь, свиной) — за 144 доллара.