Свобода выбора

– А почему два? Чтоб лучше запоминалось? – поинтересовался Антон, уважительно покивав, настолько его впечатлили объяснения Тоши. Девушка, хитро глянув на мальчика, продолжила объяснять:

– Воспитательное воздействие не должно наносить ущерб самолюбию, а это обязательно произойдет, если синяк будет один. Один синяк сильно перекашивает лицо, ну, куда податься с перекошенной рожей? А вот когда синяка два и они дополняют друг друга – это красиво! Я бы даже сказала – эстетично!

– Да ну тебя! Шутишь, да?

– Шучу, Антон, шучу, – улыбнулась Тоша и добавила: – Но два синяка они все получили заслуженно! Рыбалку они нам испортили-то! Всю рыбу распугали своим барахтаньем в реке.

– В реку-то ты их забросила, – тоже улыбнулся Антон и предложил: – А пошли к мосту, я там знаю такое место!.. Там всегда клюёт!

– А что ж ты раньше туда не повёл? – спросила Тоша и, мотнув головой в ту сторону, откуда пришли Федул и его дворовые. Глядя на смутившегося паренька, поинтересовалась: – Боялся? Надо было сразу сказать, хотя… Они бы нам и том месте рыбалку испортили, ладно, пошли.

На новом месте был хороший клёв, Тоша с Антоном наловили много рыбы. Вернулись они задолго до обеда, и Глуша, как Тоша и обещала, приготовила из рыбы несколько блюд: уху и рыбу, жареную несколькими способами. О приключении на речке Тоша ничего не рассказывала, но последствия произошедшего не заставили себя долго ждать. Во двор въехал большой открытый экипаж, запряжённый тройкой лошадей. Там сидел какой-то важный господин и ещё кто-то, старавшийся скрыться в тени полуоткинутого верха экипажа. На запятках этой полукареты стояло два человека в ливреях. Сидящий в экипаже господин из него не вышел и даже не привстал, чтоб поприветствовать вышедшую из дома Анна Линишну, вслед за которой последовали её дочери, сын и Тоша. В ответ на приветствие хозяйки господин, презрительно оттопырив нижнюю губу, сразу начал предъявлять претензии:

– Я настаиваю, нет, я требую примерного наказания вашего дворового человека, что нанёс оскорбление моему сыну!

– Это кто? – тихо спросила Тоша у Даши, та ответила:

– Наш сосед, Буйносов. Просто помещик, но хочет, чтоб его называли отставным гвардии полковником!

– И кто же такое мог сделать? У меня только Осиф, но он никуда не отлучался, да и как он мог что-либо сделать вашему сыну? Он никак не мог ничего сделать! – всплеснула руками удивлённая Анна Линишна.

– Я говорю о том головорезе, что был с вашим сыном на рыбалке! Он нанёс Федулу моральное и телесное оскорбление, поэтому я требую его примерно наказать! Лучше всего это сделают мои люди! – сказал Буйносов, показывая на спрыгнувших с запяток своего экипажа дюжих молодцев, да и кучер, судя по выражению его лица, был не прочь поучаствовать в показательном наказании. Испуганная Анна Линишна спросила у сына, кто с ним и Тошей ещё был на рыбалке? Ответила Тоша, сообщив, что на рыбалки была только она и Антон, и больше никого, если не считать троих наглецов, собиравшихся испортить ей удовольствие.

– Кто же это был? – испуганно спросила госпожа Ареньва, а Буйносов подался вперёд, ожидая, что эта худенькая девушка начнёт оправдываться и во всём признается. Тоша, широко улыбаясь, показала за спину отставного гвардии полковника:

– А вон тот, скрывающийся в тени, с красивыми фонарями под глазами, видно, ему этого освещения хватает, вот он на свет и не выбирается, а может, боится. Эй, страдалец, ты меня узнаёшь? А свою задницу отцу ты показывал? А то без демонстрации этого места список обид будет неполным.

– Что!? – взвился Буйносов старший, а Тоша подлила масла в огонь:

– Что ж ты скрываешь от отца такую важную улику, сними штаны и покажи. Всем покажи, может, кто и посочувствует.

Антон заулыбался, а его сёстры захихикали, видно, парень не удержался и рассказал им о приключении на рыбалке. А Федул из глубины кареты взвизгнул:

– Это он! Разбойник! Это он меня!..

– Извините, молодой человек, я девушка, а не разбойник. Так что вы должны гордиться, что вас выпорола девушка, надо сказать – за дело.

– Это он… она меня оскорбила, унизила! – всё также визгливо закричал Федул, высунувшийся из тени создаваемой верхом экипажа, при этом стали видны большие синяки под глазами, этим он вызвал уже откровенное хихиканье сестёр-близняшек Ареньевых и Антона. Тоша ехидно заметила:

– Как говорят в Черноморске – картина маслом, шикарная красота! Просто произведение искусства – симметрия соблюдена, расцветка – ну просто радуга, но всё же фиолетовый преобладает. Это, несомненно, свидетельствует о мрачности характера обладателя этих замечательных украшений. Молодой человек, я вам сочувствую, с таким характером вас ещё не раз высекут!