Свободен

И даже на Светочку, опоздавшую на целых пятнадцать минут, она лишь обернулась, продолжая вбивать меня как гвоздь в сухую доску по самую шляпку, не давая сказать в своё оправдание ни слова, не позволяя даже поднять головы и возвышаясь надо мной монументом «Памяти нерадивого работника».

И не нужно искать причин, чего она взъелась. Такой у неё мерзкий характер. Ей всё равно: климакс или ПМС, дождь или снег, температура выше нуля или ниже, в каком знаке Луна и ретроградный ли Меркурий — всё это в равной степени может служить причиной её плохого настроения. А я, Светка или Витальевна — громоотводом, куда она сбрасывает свою фонтанирующую негативную энергию.

— В общем, как бы там тебя ни премировали, поездкой или… — «Выволочкой» — добавляю я про себя. — А на зарплату в полном объёме можешь не рассчитывать. Вычту с тебя по полной, а то и вообще получишь голый оклад.

— Наталья Петровна, — набираю я воздуха в грудь, но сказать не успеваю ни слова…

— Ас чего вдруг у нас зарплата менеджера стала расчитываться по индивидуальным ставкам? — не просто звенит сталью, клинком рубит воздух его голос.

— Артём Сергеевич, — расплывается в слащавой улыбке постная рожа начальника ОМТС. — Не знала, что вы тоже вернулись.

— А какое это имеет значение? — шагает он из проёма двери, где до этого стоял, вглубь кабинета. — Я задал вопрос и хочу получить на него простой и понятный ответ.

— Может, ко мне в кабинет, — трусовато переминается она на месте.

— Мне и здесь вас хорошо слышно.

— Согласно системы наших штрафов, — что-то совсем не так бодро, как отчитывала меня, блеет Рачкова. — Менеджер несёт личную ответственность…

— В размере предоплаты в десять миллионов? — подходит он к моему столу и даже не открывая, поднимает верхнюю папочку и откладывает её в сторону. — Не знал, что у наших менеджеров такие большие зарплаты.

— Конечно, в рамках своих премиальных, — пытается спорить с ним Акула Петровна.

— А премиальные менеджеру, как раз положены, когда он экономит компании на стоимости гофротары двадцать процентов, — откладывает вторую папку. — А ящики нам понадобятся и в этом месяце, и в следующем, нет смысла покупать их втридорога каждый месяц, если есть возможность купить дёшево большой объём,

— поднимает он на неё глаза, не обращая внимания на ехидный смешок Светочки.

— Мне продолжать?

Я уже говорила, что люблю его? Нет, я не просто его люблю, в этот момент я люблю его даже больше, чем совсем. И он не Бог, он Бог всех Рыжебородых Богов, да и Безбородых заодно.

— Не думаю, что вы в курсе… — совсем вяло возражает Рачкова.

— А я как раз в курсе, Наталья Петровна. Каждой поставки. Содержимого каждой этой папки. И даже каждого письма, которым подтверждены все договорённости. А вот почему вы, как непосредственный руководитель, размахиваете руками, когда неудачные по вашему мнению сделки не только состоялись, но даже оплачены?

— Я не обязана…

— Как раз обязаны, — незаметно подмигнув мне, разворачивается к ней мой Герой.

— А вот теперь давайте пройдём в ваш кабинет, ибо обсуждать тему ваших премиальных при подчинённых я считаю некорректным.

— Вот это он её разложил, — присвистывает Светочка. — Хорошо, что я с нового года под его руководство выхожу. Он, говорят за своих горой, не то, что эта грымза.

— Да уж, повезло тебе, — хмыкаю я и как-то непроизвольно прячу руку с кольцом под стол. И хватаюсь за него как за связь с моей новой реальностью, глядя на эту ничем не прошибаемую девицу.

«Так, это Светочка, которая спит с Елизаровым, которая неровно дышит к Танкову и понятия не имеет, что я всё знаю даже про неё с Захаром», — кручу я на пальце кольцо, потому что выглядит она настолько невинно и как обычно, что мне приходится насильно связывать воедино своё прошлое мнение о ней и новую информацию.

— Как отдохнула? — рассматриваю я её с пристрастием.

— Ужасно. Было холодно. Скучно, — морщит Светочка свой кукольный носик, не забывая поглядывать за стеклянные перегородки в кабинет Рачковой. — А ты как?

— Отлично. Было тепло. Весело, — вторю я ей, понимая, что она меня вообще не слушает.

— А где был Танков, случайно не знаешь? Он такой загоревший, — тянет она свою коротковатую шейку. — Вообще-то он в Стокгольм должен был полететь.

«С тобой, угу», — добавляю я про себя. И я знаю, что ей это не понравится. Знаю, какой эффект сейчас произведу. Но какого лешего я ещё о Светочке должна думать?

— На Хайнане, — принимаюсь я складывать разложенные по столу папки.

Глава 53

Молчание Светочки осязаемо. Она молчит папку, две, три. но только когда я выкладываю в стопку последнюю, поднимаю на неё глаза.

Уверена, что я ненавидела Тополеву меньше, когда узнала, что у неё моя путёвка в Стокгольм. Но оценить всю гамму эмоций на её лице не успеваю. Мой Решительный выходит из кабинета. И делает то, что он, собственно, всегда делает

— точно, безапелляционно, не допуская ни сомнений, ни разночтений в своих действиях, расставляет все точки над «Ё»: одним уверенным движением поднимает меня со стула и целует.