Свободен

— Тогда у меня нет желаний. Ну, кроме кольца, конечно, — уверенно завязываю я свою ленту на его запястье. — Но есть предупреждение: легко тебе не будет, Тём! И… я согласна. Да! — утыкаюсь я в его грудь.

— Легко мне не будет. Но я буду самым счастливым человеком на свете, — целует он меня в лоб, а потом поднимает мою руку с лентой. — Смотри, твоё желание уже сбылось.

— Что? — опускаю я глаза.

На тыльной стороне моего запястья, привязанное алой лентой, колечко из белого металла с прозрачным камнем смотрится так, словно его наколдовал сам Бог Любви, хитро потирающий свою бороду. Хотя на небольшой площадке, сплошь увешанной лентами, этот парень с рыжей бородой явно обошёл китайского божка.

— Моя, — целует он мою руку, надев на безымянный палец кольцо.

— Сбывшаяся? Невозможная? Нереальная? — обнимаю я его за шею.

— Нет. Просто моя. Потому что… МОЯ. Капе. И точка.

И после поцелуя, честное слово, не похожего ни на один другой, мы всё же оторвались друг от друга. И я всё же завязываю на Дерево Желаний наши ленты. Потому что внезапно понимаю: мне есть что загадать.

«Пусть нас ничто не разлучит, — прошу я белобородого бога, опирающегося на посох. — Пожалуйста, пусть ничто нас не разлучит», — искренне от всей души умоляю я, глядя в мудрые раскосые глаза.

И уступаю место другим желающим, когда в кармане пиликает полученное сообщение.

«Artem Tankov, FEA manager», — вытеснено золотом на чёрной визитке на фото, что прислал Ростис. Недолго думая, набираю указанный номер. И телефон в кармане моего Несуженого-Неряженого взрывается знакомой джазовой трелью.

— Алло, — удивлённо подносит мой Нежданный-Негаданный его к уху.

— Привет! Не знаю, помнишь ли ты меня, Артём Танков, менеджер компании «Элисс-Групп», но я Лана. Девушка из бара, — набираю полную грудь воздуха, потому что голос срывается. — Ты оставил мне свою визитку. Такая чёрная с золотым.

— Лан, — качает он головой, и клянусь, но не только у меня, у него в глазах блестят слёзы.

— Может сходим куда-нибудь? — опускаю я руку с телефоном и утыкаюсь в его грудь. — Господи, это правда был ты, — обнимаю я его со всей силы, оставляя мокрые пятна на рубашке. — Скажи, как я могла тебя не узнать? Как?! Почему у меня нигде не ёкнуло, не кольнуло, не дрогнуло?

— Ты запомнила запонки, — шепчет он, увлекая меня за талию. Молча ведёт, выслушивая мои стенания и сожаления. И останавливается возле большого камня.

— Тебе не стоит из-за этого переживать. Раньше или позже. В этой жизни или в следующей. Угадала ты меня или нет. Когда-нибудь мы бы всё равно встретились.

— Почему ты в этом так уверен?

— Это не я, это китайские мудрецы, — он показывает на иероглифы, вычерченные на огромном валуне. — Потому что, — ведёт пальцем, —

«Море — высохнет, камень — превратится в пыль, а любовь — вечна!»

Глава 51

А потом были жаркие Хайнаньские ночи и безоблачные Хайнаньские дни.

Бескрайне море и Моё Солнце, покоряющее на доске зелёные Хайнаньские волны. И я, как и обещала, в обмороке на берегу. Нет, не от восторга. Вернее, и от восторга тоже. Но больше от страха за него, отчаянного. Особенно потом, когда в огромной двуспальной кровати его «люкса» с пристрастием изучала каждый оставшийся когда-то на его спине шрам.

— У матушки здесь давно квартира, но я до этого не приезжал. Только когда уволился из «Эллис-Групп», сбежал ото всех. И каждый божий день неуклюже, неумело, как настоящий лузер с чёртовым софтбордом — это такая тренировочная доска с мягким покрытием, чтобы, получая по голове, новички не калечились, — покорял это строптивое море.

— Ты всё доводишь до совершенства? — целую я его напряжённую спину и пишу дальше по буквам слово, которое он угадывает. Плохо.

— Ты не заслуживаешь меньшего, — разворачивается он на бок, привлекая меня к себе и хитро прищуривается. — Ты написала «ХОЧУ»?

— Э-э-э, да, — уверенно киваю я. Хотя я писала «ХОМЯК», чтобы назвать его Тёма- Хома, и ещё не закончила.

— Знаешь, я не искал тебя. Но всё, что бы я ни делал, было во имя тебя, — забирается его рука под мою футболку.

— Ты настолько верил, что однажды я появлюсь в твоей жизни? — сама снимаю я через голову эту лишнюю тряпку.

— Нет… м-м-м… — стонет он, разворачивая меня спиной, прижимаясь, зарываясь в волосы, накрывая руками грудь. — Я решил, что однажды, когда буду готов, я сам найду тебя. И, стиснув зубы, качал пресс, сидел на диете, получал по голове доской для серфинга.

— Рисовал деревья, — улыбаюсь я, откидываясь на его плечо и закрываю глаза. — Представляю твой шок, когда я сама вдруг пришла устраиваться к вам на работу.

— Не представляешь, — скользит одна его рука вниз по животу.

— Как хорошо, что я этого не знала, — выгибаюсь я ей навстречу. — Я бы не вынесла такой ответственности. Я, в отличие от тебя, за эти два года разве что стала старше.

— И это лучшее что в тебе есть: ты такая, какая есть. Не вздумай меняться, — внезапно останавливается он. — Так и чего же ты "ХОЧУ"?

— Три вещи, — отклоняюсь я, чтобы оценить его удивлённо приподнятые брови. — Тебя… Сейчас… и… Очень!