Свободен

— А я оставил тебе свою визитку, — трётся он щекой о мой висок. — И даже получил на салфетке твой телефон, что ты тоже написала под тяжёлым приказным взглядом подруги.

— Ия даже не вспомнила тебя, когда ты позвонил.

— Это же хорошо.

— Ты был… — оглядываюсь я на вспышки телефонов, встаю и его тяну за руку, заставляя подняться. Ох, чувствую, будут наши снимки на фоне оленя во всех соцсетях и путеводителях.

— Без бороды, — улыбается он, тоже заметив, что создал вокруг нас ажиотаж похлеще чем вокруг диких обезьянок. — С милыми пухлыми щечками. Толще на пятнадцать килограммов. И я так невыносимо волновался, что на барной стойке осталась целая лужа от моей ладони. Я не мог связать двух слов, вытирая её рукавом.

— А знаешь, — вдруг озаряет меня. И поражает, как всё же избирательна память, когда мы думаем о другом. — Кое-что я всё же запомнила.

— Серьёзно? — сомневается он.

— Да, — киваю я. — Запонки. Смешные запонки в виде танка. Такие объёмные, с дулом, из белого металла.

— Да, друзья мне как раз подарили, на день рождения, — улыбается он, а потом обнимает, несмотря на замерших в засаде туристов с телефонами наготове. — Лан, я люблю тебя с того самого дня.

— Э-э-э… это действительно несколько дольше, чем три дня на острове, — прижимаюсь я к его небритой щеке. И сердце щемит даже не от чувства вины, не от сожаления, что я его даже не запомнила, а от того, как же это просто: взять и просмотреть своё счастье. Не увидеть. Не разглядеть. Не почувствовать.

— Это даже дольше, чем те полгода, что ты работаешь в отцовской компании.

— И я так щедро дала тебе телефон, а сама буквально через несколько дней его сменила. — «Не из-за тебя, из-за Бережного», — добавляю я про себя.

— И ты напрасно ревнуешь сама к себе. Это ради тебя в тот же день я расстался с Эллой. Но после того, как ты не согласилась встретиться и не перезвонила, я, честно, не пытался тебя искать. Просто решил изменить свою жизнь. Пойдём, — показывает он рукой. — Здесь ещё есть одно интересное место.

— Подожди, я сейчас, — остаюсь я один на один с повернувшим голову оленем и опустившей лицо каменной китайской девушкой. Почувствовав с ними родство. Безошибочно понимая, почему моему Романтичному так важно было привезти меня именно сюда. Почему он так стремился на Хайнань со мной.

Но, выдохнув, всё же делаю один «звонок другу», потому что до конца так и не могу поверить не столько в его рассказ, сколько в свою амнезию.

— Рос, привет! Скажи, мои вещи ещё у тебя? — «Ну, кто бы сомневался», — хмыкаю я, когда получаю положительный ответ. — Тогда сделай кое-что. Срочно! Там, в моем чемодане есть зелёная сумочка, в ней разные визитки. Поищи, пожалуйста, карточку, где будет написано «Эллис-Групп» (резонно решаю я, что раз Танков тогда был будущим мужем Людоедочки, значит, именно «Эллис» и было написано на его визитке). Сфотай и пришли мне. Сейчас! — не хочу я и слышать возражения Ростиса.

Глава 50

«Статуя бога любви. Дерево влюблённых. Вечная любовь», — читаю на указателе, возле которого меня ждёт Артём.

А потом в небольшом закутке, где стоит белобородый дедуля в жёлтом халате, мой Непредсказуемый вручает мне красную ленту, которыми вокруг увешаны и уходящая вверх скала, и какое-то подозрительное колесо за китайским дедушкой- богом, и все близлежащие деревья.

— Сюда приходят чтобы попросить настоящей любви. Или загадать другое желание. Можешь написать его на ленте и привязать.

— А ты? — смотрю я на второй красный узкий лоскут с иероглифами у него в руке.

— А я свою настоящую любовь уже нашёл, — улыбаясь, завязывает он ленту на моём запястье. А потом упирается лбом в моё плечо. — В общем, я решил исправить свой единственный недостаток. Не хочу давать тебе никакого простора для фантазий. И надежд, что ты можешь жить без меня. Второй раз преклонять колено как-то банально, поэтому я просто скажу, — поднимает он голову, — выходи за меня? И я буду занят. Тобой. Навсегда.

— Замуж? — задаю я самый глупый вопрос, который только можно сейчас задать. Господи, ещё вчера я была готова была кричать: «Да! Да! Да! Только позови». И вдруг оказалась не готова. Онемела. Растерялась. Опешила.

— Замуж, — улыбается он. — Лана Танкова, будешь моей женой?

— И ведь язык не поворачивается назвать твоё решение поспешным, — едва выговариваю я, глотая неожиданно подступившие слёзы. А я думала меня ничем уже не пронять. Но он таки достал. Все же заставил меня снова заплакать.

— Тебе даже фамилию менять не придётся, — приподнимает моё лицо за подбородок.

— Ну, это точно аргумент, — не могу я на него смотреть из-за слёз, застилающих глаза. Но все же смотрю. — Это по-настоящему? Или я сплю? Или это какая-то народная китайская забава?

— Позови замуж двух девушек и одну, может быть, доведёшь до алтаря? — смеётся он. — Это по-настоящему, Лан.

— И что, даже кольцо будет? — улыбаюсь я сквозь слёзы.

— Если загадаешь такое желание, — вытирает он мои глаза. — Я люблю тебя, упрямая моя. Больше жизни люблю. И это тоже по-настоящему.