Свободная

Горелов опешил и машинально проговорился:

– Меня сдал кто-то местный… А тебе это откуда известно?!

– Люди говорят, – улыбнулась я, вспомнив о Лиде.

– Что за люди?

– Мои информаторы.

– Узнаю, кто твои информаторы, ноги им поотрываю! – буркнул он. – Иди давай! Работать мешаешь!

Он смотрит на меня так, что закрывает своим взглядом тему этого разговора, а я больше не решаюсь её открывать.

Встаю, перекинув куртку через руку, беру сумку и подхожу к двери, но в последний момент оглядываюсь: помусолив кончик карандаша, Горелов еще раз перемотал запись; я лишь улыбнулась уголками губ и вышла в коридор.

Пока иду в сторону лифтов, мое дыхание звучит непривычно громко в тиши пустого офиса, и мне становится как-то не по себе.

Прислушиваюсь – сзади шаги. Оборачиваюсь – никого. Предполагаю, что это эхо, ведь я на каблуках, а пустой коридор обладает хорошей акустикой. Иду дальше, и снова такое чувство, будто за моим ритмом шагов кто-то скрывается!

Дохожу до лифтового холла и нажимаю на кнопку со стрелкой. Наступает тревожное ожидание. Я снова резко оборачиваюсь назад, но за спиной никого…

Делаю шаг к стене, прячась за углом.

Дыхание сбивается. Сердце пропускает удар.

Шаги. Безошибочно зазвучат твердые, решительные шаги. И это совершенно точно не может быть слуховой иллюзией!

В коридоре кто-то есть. И этот кто-то сейчас довольно быстро приближается ко мне…

**************

– премия Best of Houzz* – присуждается ежегодно – за самые популярные проекты и лучший клиентский сервис.

***

Секунда… Другая…

Я оцепенела…, а потом резко вышла из своего сомнительного укрытия, будто только сейчас приняла решение встретиться лицом к лицу со своими глубинными страхами, и буквально столкнулась с идущим навстречу Андреем, который словно намеренно поджидал меня на углу.

В этот момент вслух я очень громко выругалась, одним словом выплеснув накопившееся за рабочий день напряжение:

– Черт!

– Это всего лишь я, – мужчина задумчиво посмотрел мне в глаза, и только потом растянул губы в подобии вежливой улыбки. – Ждала кого-то другого?

– Нет. Ты просто напугал меня, вот и все!

– Согласен, – отвечает Андрей и, сделав короткую паузу, оглядывается, задумчиво осматривая пустой коридор, – здесь немного жутко. Неплохо было бы еще добавить освещение.

Я вопросительно подняла бровь – прекрасный полемический прием, позволяющий достаточно внятно потребовать уточнений и одновременно промолчать.

– Зашел за тобой в архитектурный, но мне сказали, что ты уже ушла. Охрана в вестибюле утверждает, что из здания ты не выходила, поэтому решил поискать по камерам. Чтобы не терять времени в ожидании лифта, я спустился сюда по служебной лестнице и сразу увидел тебя.

– Шпионишь за сотрудниками? – отмечаю с ехидством. – Когда-то, за подобный поступок я лишилась рабочего места.

– Это произошло по нескольким причинам.

– Если тебя так волнуют подробности моего местонахождения, я могу воспроизвести их с математической точностью.

– Я не требую объяснений. Но извиняться не стану: согласись, у меня есть все основания не верить тебе.

– И все-таки. Зачем я тебе вдруг понадобилась?

Характерный звонок подошедшего лифта прервал нашу, на первый взгляд, бессмысленную беседу, и мы словно по команде обернулись на шум распахнутых дверей, но так и остались стоять на месте. Оба готовы к тому, что любое движение – внутрь кабины или в сторону, жест, взгляд – может спровоцировать новый поток взаимных обвинений.

Смотрим друг другу в глаза через призму своего отношения, словно два самых злобных врага ненавидим друг друга, как два самых безнадежных человека, как двое потерянных в одной пустыне, пытаясь перехитрить друг друга, чтобы выжить.

Вдох … Выдох. И я первая тянусь к кнопке «удержания», но моя рука с легкостью им перехвачена.

– Поговорим?

– Здесь не место! – ответила я, шагнув открытые настежь двери, но тут же возвращена назад – без вариантов.

– Обстановка располагает.

– Обстановка? – вскидываю брови вверх. – В самом деле?!

– Ты не ослышалась, – Андрей решает стоять на своём и отпускает лифт который теперь медленно, но неотвратимо ползет вниз.

Я пытаюсь разгадать тон произнесенных им слов, но это нелегко и мне остается только теряться в догадках:

Что он представляет собою?

Что хочет показать?

Но более всего меня сейчас интересует, что ему хочется от меня скрыть?

– Ты словно ненавидишь меня!

– Твои предположения просто нелепы, – несколько поспешно отвечает он, но тотчас возвращается к прежнему тону. – Каковы твои планы?

Что? Он издевается?

– При всем моем уважении, мои планы – не твое дело.

– Согласен. Не мое. Поэтому они меня и интересует. Мои дела всегда нагоняют на меня тоску. Я предпочитаю чужие.

– Я заметила.