Свободная

Открываю журнал на нужной странице с проектом-финалистом придомового дизайна и, углубившись, теряю на оценку конкурсной работы больше рассчитываемого времени, но не жалею ни об одной потраченной секунде, потому что подобное ландшафтное сооружение можно увидеть не каждый день.

– Хорошая работа! – резюмировала я.

Олечка, скучая, перелистала статью и зевнула, всем своим видом показывая, как ей неинтересно.

– Знать бы, что предпримет начальство. Компания вот уже полгода с осторожностью топчется на одном месте и не показывает выраженной динамики. Барс будто выжидает, явно поставив перед собой масштабные задачи. Важно понимать, в каком направлении они хотят развиваться дальше…

Слова были сказаны как бы вскользь, но тон вопроса, однако, чувствительно слышался в них.

Я не терплю, когда из меня пытаются сделать дуру, считая себя умнее, поэтому решаю вывести её на эмоции, и задать вопрос как умею – прямо в лоб, надеясь, что этого хватит, чтобы вытянуть из неё признание:

– Каково это – быть промышленным шпионом?

– Ч-что? – Олечка мгновенно бледнеет за секунды, а ее руки не унимаются от дрожи. – Я не…

– А что? – играючи продолжаю давить на нее. – Корпоративный шпионаж, конкурентная разведка – все это самое обычное явление, поставленное на поток. Тут нет политики. Это не говорит о том, что люди подлые, а время плохое. Просто у каждого своя жизнь и каждый зарабатывает так, как может. Как ты считаешь, справедливо ли наказание за это?

– Я не…

Остановившись на полуслове она замыкается и, даже, уходит в себя.

– Разве я спросила: можно ли за это убить?

– Я ничем таким не занимаюсь!

– Возможно, неумышленно.

– Ты обвиняешь меня?

– Шучу я, шучу, – слегка смеюсь, пытаясь разрядить обстановку. – Не нервничай так.

***

Вереница дальнейших событий этого дня сменялась одна за другой, и я была в растерянности, не понимая, в какую сторону бежать, чтобы не ошибиться и не оказаться в тупике. Поэтому, для проверки верности своих предположений, основанных исключительно на собственном безошибочном чутье, я спустилась на несколько этажей ниже, в аппаратную службы безопасности.

Просидев перед монитором еще пару часов, до конца рабочего дня изучая архивы записей камер видеонаблюдения, я еще не нашла подтверждения своей версии, однако окончательно убедилась, что двигаюсь в правильном направлении.

Устало откинулась на спинку стула и потёрла рукой переносицу. Вздрогнула от неожиданности, когда на стол передо мной упала тонкая папка из архива с личным делом Олечки Орловой, которую я запросила, и прозвучал низкий мужской голос:

– Вы сюда зачастили!

Придвинув к себе офисное кресло, Горелов уселся рядом со мной, перед монитором.

Решаю озвучить мысль, которая витает в моей голове, но, для начала, открываю папку из отдела кадров, где, кроме персональной информации, собрана подборка исчерпывающих сведений о работнике, этапах его карьеры, а также предоставленные компании грамоты и благодарности. Я не спешу перелистывать страницы, и внимательно изучаю документальные записи.

– Как вы считаете, – первая нарушаю молчание, обращаясь к Горелову, – может такой неподозрительный человек вести двойную жизнь? … Вот, еще со школы – за ежегодное участие в языковых конкурсах, – перебираю почетные листы. – А вот – за заслуги в развитии и совершенствовании современных информационных технологий.

– Для меня длинная арифметика – это филькина грамота. Сдается мне твои доводы не убедительны, – сморщился Горелов. – Одни доводы и домыслы.

– А вот это? – я кликнула на ярлык папки на рабочем столе за вчерашний день и, перемотав до нужного фрагмента, ткнула пальцем в монитор. – Это как расценить?

Горелов тут же сосредоточился, просматривая отрывок, где на экране, в пустой приемной Барса, появляется Олечка Орлова. Осматривается. Поняв, что находится там одна, замирает, будто задумавшись о чем-то. А дальше действует слишком быстро: подходит к двери кабинета, прислушивается, проверяет коридор, после возвращается обратно и подбегает к столу секретаря, где поочередно открывает каждый ящик. Проверяет записи в органайзере, достаёт папки, стряхивает их, словно надеется, что что-то из них выпадет. Видно, как нервничает, но, не теряет бдительности, каждый раз замирает и прислушивается к звукам чтобы не пропустить ничьего появления. В итоге, она не находит того, что искала, быстро приводит все в порядок и успевает выскочить в коридор до возвращения блондинки.

Я-то просмотрела эту запись несколько раз, поэтому слежу только за реакцией Горелова, который хмурится, но уже через минуту скептически хмыкает:

– Это еще не доказательство!

– Да ну! Я считаю, вам следует посмотреть на это под другим углом.

– Слушай, ты уже всех сотрудников перебрала, завтра скажешь, что я тут самый главный враг! – взбеленился Горелов.

– Признаться, в самом начале у меня были сомнения и в вашей порядочности, – ответила я глядя ему в глаза, – мой принцип – презумпция виновности всех… даже вас. Даже себя! Хотя нет, себя – уже явный перебор. Павел Дмитриевич, вы же сами в недавнем времени были агентом DSK банка и еле ноги оттуда унесли.