Свободная. Знакомство, свидания, секс и новая жизнь после развода

Хотя я не понимаю, кому какая разница, в этом есть что-то забавное, и подыгрываю ему. Позже буду задаваться вопросом, считал ли он, что это привычное для меня занятие и что я буду тронута его попыткой защитить мою репутацию в провинциальном городке. Дон удивлен моим ранним уходом, но я ссылаюсь на длинный день и выскальзываю наружу. На улице пустынно и сыро после дождя. Прислонившись к фонарному столбу, гадаю, выйдет ли Джек — может, он уже удирает с черного хода. Вдруг он пытается избавиться от меня, явной самозванки, чтобы закрутить с настоящей сексапильной разведенкой, которую приметил в толпе. Спустя несколько минут, в которые я чудом не воспламеняюсь от стыда, Джек внезапно вырастает рядом. Оставшись наедине, под стрекот сверчков мы застенчиво улыбаемся друг другу, и я веду его по грязным лужам в более оживленную часть города.

У входа в шумный гриль-бар он интересуется, буду ли я есть.

— Пожалуй, нет, — отвечаю. Есть я люблю, но только не сейчас, когда желудок на нервах выделывает акробатические трюки. — Я не голодна, но посижу с тобой.

— Один есть я не буду. Может, выпьешь что-нибудь? — говорит он.

— Нет, нельзя, — качаю я головой, и кудри подрагивают во влажном воздухе. — Мой лимит в два бокала исчерпан, я на машине, — почти уверена, что это идет вразрез со смелым, беззаботным образом, который пытаюсь создать, но практичная родительница берет верх.

Мы задумчиво разглядываем друг друга.

— С удовольствием посижу с тобой, пока ты ешь, — произношу, и вдогонку: — Но ты на самом деле так голоден? — сложно поверить, что эти слова сорвались с моих губ, но они ничто без укоризненного взгляда, который бросаю на него: ну давай же, насладись мной.

— Наверное, нет, — осторожно произносит он после небольшой паузы, видимо, чтобы разобраться со смыслом моих слов, и вдруг прижимается ко мне, целуя так сильно, что я впечатываюсь в кирпичную стену. Его губы, мягкие и полные, настойчиво надавливают на мои, и я отвечаю. Словно увядшее растение, которое только что полили, мгновенно оживаю. С такой страстью и вожделением меня не целовали чуть ли не с подросткового возраста. Я поражена. Как я жила без такой подзарядки?

Наконец оторвавшись от меня, он прерывисто произносит:

— Моя гостиница недалеко отсюда.

Я знаю эту гостиницу. Она немного обшарпанная и вроде бы не подходит для первого (или вообще любого) романтического свидания. Но я не настолько глупа, чтобы упускать такую, казалось бы, прекрасную возможность, поэтому киваю и улыбаюсь с притворной скромностью. Мы идем вверх по главной улице, и на каждом светофоре он целует меня — не просто целует, а высасывает из меня весь воздух, словно для того, чтобы продержаться еще один квартал, до следующего перекрестка. Молюсь, чтобы ни в одной из редких машин не было знакомых: даже если заметят, я уже не в силах сдерживать нарастающий восторг.

Свет в фойе гостиницы режет глаза. Цокая по кафельному полу, догадываюсь, за кого меня принимает портье, который с учительским видом сидит за стойкой. Хочется объясниться, но сейчас я в образе героини романа — оправдания не предусмотрены. Меня всегда сильно волновало мнение окружающих, даже тех, с которыми я вряд ли пересеклась бы снова. Но в этот момент осознаю: пора завязывать с этим беспокойством и просто жить своей жизнью. Важно, что сама о себе думаю. Возможно, не стоит тревожиться из-за мыслей людей, которые даже не знают моего имени.

Молча, в напряженном предвкушении, мы поднимаемся в лифте. Возня с электронной карточкой, и мы в номере с огромной кроватью. На столе лежит мотоциклетный шлем. Я отлучаюсь в ванную, закрываю дверь и пристально смотрю на себя в зеркало, тихо и коротко подбадривая: «Что бы ни случилось — смех, слезы, а может, и позор, — наплевать. Главное, убедишься, что у тебя все работает». Все равно что выйти на пробежку и разнашивать новые кроссовки после того, как много лет не тренировалась. Ну да, долго не продержишься и натрешь ноги — и что? Он не местный, и ты больше никогда с ним не встретишься. Киваю в такт мыслям: «Да-да, все получится. Я разделаюсь с послебрачной невинностью, раз-два — и готово». Набравшись смелости, распахиваю дверь и выхожу, теперь в ванную идет он.

И вот, избавившись от одежды, стою голышом в номере незнакомца, ожидая его из ванной. Я не знаю правил игры и, поскольку последний час успешно изображала из себя уверенную одинокую женщину, твердо решаю продолжать представление. Показываю ему, к чему готова и чего хочу. Не пытаюсь притворяться, что мы здесь не для секса, а для чего-то другого. Это кажется мне единственным логичным шагом — но почему он, выйдя из ванной, застывает на расстоянии вытянутой руки и просто пялится? Разве он не должен с жадностью на меня наброситься? Может, не стоило вести себя так смело? Есть ли хоть один шанс, что земля разверзнется и поглотит меня прямо в этот момент, телепортировав с места, где я, кажется, облажалась?