Свободное владение Фарнхэма

Теперь он очень жалел о том, что не взял с собой в убежище, потому что Коран в том виде, в каком он видел его теперь на Языке, не соответствовал тому, что был у Хью. Например, он помнил, что Магомет был рыжеволосым арабом, в этом же Коране неоднократно подчеркивалось, что цвет его кожи был черным. И еще Хью был убежден, что Коран совершенно не нес в себе расистских взглядов. Исправленная же и дополненная его версия просто-таки изобиловала ими.

К тому же в Коран входил теперь Новый Завет с казненным Мессией. Он проповедовал свою веру и был повешен — все религиозные свитки были испещрены виселицами. Хью не имел ничего против того, что он Новый. За прошедшие века вполне могли появиться новые откровения (ведь в любой религии откровения появлялись так же легко, как котята). Но его коробила определенная ревизия слов пророка. Очевидно, она была произведена ради соответствия с этой Новой книгой. Вот это уже не было нечестно. Это было самым настоящим обманом.

Структура общества также была загадочна. Он только начал с трудом разбираться в этом сложном организме: высокоразвитая технология, немного излишеств, все гладко, эффективно — и в то же время постепенно приходит в упадок. Церковь и государство — едины: «Один язык, один Король, один Народ, один Господь». Лорд Владетель был как главой государства, так и главой церкви, владея абсолютно всем по воле Дяди, а лорды Хранители, такие, как Понс, обладали всего лишь ленными поместьями и являлись его епископами. К тому же были еще и многочисленные граждане (разумеется, Избранные, так как белый личностью не являлся): торговцы, земледельцы, люди разных профессий и так далее. Кое в чем можно было заметить чуть ли не проблески тоталитарного коммунизма на фоне частного предпринимательства… Черт, если он правильно понял прочитанное, то здесь существовали даже корпорации.

Хью особенно заинтересовала система наследований (попутно ему удалось выяснить, что его статус, согласно закону и обычаю, равнялся нулю). Семья была всем, браки — ничем, то есть они существовали как таковые, но особого значения не имели. Наследование происходило по женской линии, власть осуществлялась мужчинами.

Это смущало Хью, пока в один прекрасный день все не встало на свои места. Понс являлся лордом Протектором потому, что он был старшим сыном чьей-то старшей дочери, старший брат которой был лордом Протектором перед Понсом. Таким образом, наследником Понса становился старший сын его старшей сестры — титул передавался от матери к дочери непрерывно и бесконечно, причем власть сосредотачивалась в руках старшего брата каждой из наследниц-женщин. Кем был отец Понса, совершенно не имело значения, и еще меньшее значение имело то, сколько у него было сыновей, поскольку ни один из них не обладал правом наследования.

Хью понимал, что при подобной системе брак никогда не смог бы играть хоть мало-мальски значительную роль — побочные дети вообще не учитывались, — но СЕМЬЯ приобретала, как никогда раньше, важное значение. Женщины (Избранные) теперь никак не могли быть недооценены. Они обладали значительно большим весом, чем мужчины еще и потому, что правили посредством своих братьев, и религия признавала это. У единого Бога — Всемогущего Дяди, — была старшая сестра — Мамалой Вечная… настолько священная, что ей даже не осмеливались молиться и имя ее никогда не поминалось всуе. Она просто была Могущественная, воплощение женщины, которая дала жизнь всему сущему.

У Хью создалось впечатление, что он когда-то уже читал о таком порядке наследования — от дяди к племяннику по женской линии, поэтому он справился в Британике. И с удивлением обнаружил, что такая система доминировала то в одной культуре, то в другой в разные времена и на всех континентах.

Великое изменение имело место, когда Мамалой наконец преуспела — действуя последовательно, как всегда, — в объединении всех чад своих под одной крышей. Назначив ответственным за все их Дядю, она удалилась на отдых.

Хью так прокомментировал это:

— И Господь помог человеческой расе!

Фарнхэм все ждал, что их Милость пошлет за ним. Но прошло уже два месяца, а о нем словно забыли. Хью уже начал опасаться, что у него никогда не появится возможности попросить о свидании с Барбарой. По-видимому, Понс потерял к нему всякий интерес, пока получал переводы. Перевод же всей Британики, казалось, мог стать делом нескольких жизней. Хью решил ускорить развитие событий и в один прекрасный день отправил Понсу письмо.

Неделю спустя лед тронулся. Мешток явился за ним с известием от Протектора. Приплясывая, управляющий все же настоял на том, чтобы перед аудиенцией Хью совершил необходимый туалет и надел чистый балахон.

Лорду Протектору не было никакого дела до того, благоухал ли Хью свежестью или нет. Он заставил его подождать, видимо занимаясь чем-то другим. Хью молча стоял и ждал. Здесь же была и Грейс.