Свободный танец в России. История и философия

Хотя среди этих людей было немало талантливых и с доброй волей, сама задача организовывать пляску оказалась тупиковой и неблагодарной. Сотрудники секции восстали против дунканистов и их свободного танца, воспитывающего «свободных от всякого труда женщин»[770]. Еще в середине 1920‐х годов Филитис и Яворский придумали «физкульт-танец», включавший и популярные тогда «производственные движения». Другие сотрудники секции сочиняли «несложные виды плясок» на основе народных, стали выходить сборники адаптированных народных и новых советских плясок: «Колхозная», «Пятилетка», «Даешь здоровый быт»[771]. Секция организовала «краткосрочные курсы пляски» для клубных и школьных руководителей физкультуры. За все время своей деятельности секция издала целый ряд инструкций, в которых рекомендовалось «вывешивать в зале схему или изображения танца», а «движение танцующих [производить] в строгом порядке по кругу»[772]. Занимались в секции и проведением конкурсов. Согласно «Положению о конкурсе по пляскам и танцам на Всесоюзном пионерском слете», критериями для жюри служили «дисциплинированность коллектива» и «четкость в выполнении фигур перестроения по площадке»[773]. Остается неясным, как подобные инструкции выполнялись и выполнялись ли вообще.

Плясовая стихия была окончательно поставлена под контроль и усмирена. В своем труде по теории физической культуры Георгий Дюперрон (один из организаторов футбола в нашей стране) называл пляску «второстепенным средством для достижения физического развития»[774]. В предисловии к сборнику «Массовые пляски и игры» В. Н. Короновский утверждал, что в «советской „массовой пляске“ многогранно и красочно сливаются: физкультурное движение, музыка, пение, политическая направленность и злободневность, агитация и пропаганда»[775]. Секция массовой клубной работы Московской ассоциации ритмистов выпустила сборник «агит-плясок»[776]. Так в середине 1920‐х годов «пляска» стала частью физкультуры и предметом государственного контроля. Даже у члена Высшего совета по физкультуре это «полезное для здоровья трудящихся масс и их дрессировки, почти обязательно массовое и скопом производимое взмахивание руками и ногами» вызвало раздражение[777].

Создание новых, идеологически выдержанных и политкорректных танцев и плясок сделалось занятием многих хореографов, оставшихся не у дел после запрещения в Москве частных школ и студий танца. Вчерашняя танцовщица-пластичка, а ныне сотрудница Института физкультуры и секции художественного движения при ВСФК Милица Бурцева стала одним из наиболее активных авторов «советской массовой пляски», которая должна быть, во-первых, коллективной, во-вторых, бодрой и, в-третьих, состоять из простых движений — шагов, бега, поскока; простыми должны быть и построения, и музыкальный материал[778]. Такой пляске можно было учить даже по радио, и вопрос об этом был поставлен в 1927 году[779].

Преподаватели гимнастики и хореографы придумывали новые гибриды: «танец-коллективка», «колонный танец», «фигурный марш». Танцевать предписывалось не парами, а «совместно» — коллективно, чтобы «закрепить настроение массы, как целого». Одни пляски исполнялись под хоровое пение участников, что отсылало к античной орхестре и народным гуляньям. Другие сопровождали музыкальный инструмент или даже оркестр — для этого брались песни и пьесы «лучших советских и иностранных пролетарских композиторов». Дисциплиной эти «пляски» и «массовые действа» больше походили на гимнастику и физкультуру: все движения, перемещения, иногда даже число шагов были точно расписаны. Нашлись желающие подчинить правилам не только «массовые действа» или физкультурные процессии, но и клубные и даже домашние вечеринки. Кроме фигурных маршей на вечеринке практиковались «массовые игры под музыку», как правило, на идеологические темы: «Красные и белые», «Газетчики — и танцы». «Буржуазным» фокстроту, чарльстону, танго придумывались альтернативы — «физкультурные танцы», которые и разучивались тут же на вечере в клубе.