Свободу медведям

— И что, скажите мне на милость, это за человек, — возмущается мясник, — который покупает целого цыпленка и отрубает ему лапы краем дверцы такси! Именно так — открывает и закрывает чертову дверцу, лупя по лапам бедного цыпленка до тех пор, пока они не отваливаются напрочь. И потом выбрасывает цыпленка! — говорит мясник, считающий своим до… ом предупредить общественность.

Но Радио Иоханнесгассе уже получило информацию о неком чуде в перьях — от обеспокоенного работника таксопарка, который позвонил после того, как на Вёрингерштрассе был арестован гражданин, возмущавший общественный порядок и распускавший нечестивые слухи о явлении серафима. Так что слух о Зане уже разошелся по городу, будьте покойны. Единственный, слышавший эти новости по радио и не заинтересовавшийся ими, был Курт фон Шушниг, для которого этот день и так переполнен событиями.

Следующей неприятностью, с которой сталкивается бедный Курт, становится доклад члена нацистского кабинета Зейсса-Инкварта о крайне резком телефонном звонке Геббельса из Мюнхена. Зейссу велено взять под свой контроль кабинет и проследить, чтобы Шушниг отменил плебисцит. Зейсс-Инкварт едва не извинялся, — возможно, он сомневается, не слишком ли быстро развиваются события. Он и Шушниг отправляются на поиски президента Микласа после того, как Шушниг — или кто-то еще — велел одному из служителей здания администрации канцлера собрать упавшую кучу простыней, которые мешают движению на Михаэлерплац.

А дедушка Мартер снова решил, что старший библиотекарь останется дома; если хотите знать, с того момента, как он услышал первое радиосообщение о водителе такси в куриных перьях, он не отходит от окна. Бабушка приносит ему кофе, а Хильке вместе с ним наблюдает за Швиндгассе. Солнце еще не обогрело улицу. В любом случае солнце это случайное, и лучи его освещают лишь верхние этажи и крыши на противоположной стороне улицы — сияет оно лишь тогда, когда отражается в бронзовом шаре в ладонях купидона, который возвышается на крыше посольства Болгарии. Купидонов вокруг хватает, но только болгары дали своему в руки подержать бронзовый шар; или это сделал кто-то другой — возможно, чтобы оскорбить болгар. Как бы там ни было, это единственное здание посольства на Швиндгассе, которое дает возможность дедушке хоть за чем-то наблюдать, пока он поджидает Зана. Дедушка обратил внимание, что даже болгары сегодня не отходят от телефона. Приземистый, плотный мужчина, который, должно быть, весь покрыт волосами, встал у телефона перед окном фасадного офиса и стоял там все время, пока дед наблюдал.

Когда дедушка прослушал последний краткий выпуск новостей, из которого узнал о происшествии с мясником на Кольмаркт, он попросил бабушку принести ему чаю с ромом. У мясника с Кольмаркт острый глаз на детали. Радио Иоханнесгассе сообщает приметы сумасшедшего в птичьем костюме: он пахнет коньяком и неумело водит такси, на котором мелом на капоте выведено: «Ура Шушнигу!»

Если сам Шушниг и обратил хоть какое-то внимание на местные события, то лишь потому, что у него хватает воображения, чтобы представить, как нацистское агентство новостей подаст этот случай: «Члены тайной большевистской террористической группы, замаскированные под птиц, берут под свой контроль транспортную систему, чтобы помешать избирателям принять участие в заранее подстроенном плебисците Шушнига». Хотя, похоже, местные беспорядки не слишком тревожат Шушнига. У него и так хватает неприятностей, пока он пытается убедить старого президента Микласа в том, что требование Германии относительно Зейсса-Инкварта должно быть отвергнуто. И старый Миклас, так давно бездействующий, хватается за этот случай, чтобы оказать сопротивление.

Возможно, на Шушнига подействовали портреты на стене, когда рано утром он проходил через отделанные темными панелями кабинеты здания администрации канцлера: Мария-Терезия[13], Аэренталь и небольшая деревянная Мадонна в честь убитого Дольфуса — все те, кто принимал решения от имени Австрии, всегда за или против Германии.

Но такие тяжкие мысли не обременяют Зана Гланца. Он птица, и он летит. Он поднимается по Гетегассе и едва не врезается в огибающий Опернринг трамвай. К несчастью, Зан производит слишком много шума, тормозя в последний момент; громкий визг тормозов привлекает внимание нескольких дорожных рабочих, которые дожидаются замены отбойного молотка. Видимо, один из них слышал новости по радио, поскольку надпись «Ура Шушнигу!» на капоте такси кажется ему знакомой. К счастью для Зана, рабочим не удается сдержать возбуждение и подкрасться к такси незамеченными. Вместо этого они поднимают громкий крик и бросаются к машине, так что у Зана хватает времени почувствовать опасность. Он пролетает перекресток на такой скорости, что лишь одному из рабочих удается вскочить на подножку. И если этот рабочий поначалу доволен собой, — он может видеть в окно Зана, — то вряд ли он радуется, когда Зан влетает на Шиллерплац, пугая стаю голубей, которая в ужасе разлетается в разные стороны.

— Кавк! — кричит Зан им, пернатым птицам.