Свободу медведям

На поверку Готтлиб Ват оказался настолько плохим ходоком, что они не могли делать ежедневно по пять миль туда и обратно. Ват страдал то ли от раздробленной голени, то ли от скопления жидкости в позвоночнике, то ли еще от какого-то заболевания, проявившегося в раннем детстве, — даже тогда он зависел от колес. На самом деле, как признался он Вратно, поначалу это было лишь одно колесо. Целых три года Ват держал первенство в гонках на одном колесе среди студентов Высшей технической школы Некарсулма. Насколько ему было известно, этот школьный рекорд оставался за ним и до сих пор: три часа и тридцать одна минута постоянной работы педалями и балансирования на колесе, не касаясь земли пяткой или пальцами ног. Это представление также имело место на выпускном вечере перед родителями на платформе для выступающих — сотни усталых взрослых просто одеревенели, все три часа и тридцать одну минуту просидев на жестких скамейках с одним желанием, чтобы этот чертов Ват свалился и сломал себе шею.

Но Готтлибу колеса были просто необходимы, чтобы хоть какое-то время поддерживать в более или менее прямом положении свой больной позвоночник.

За все время их пребывания в горах случилась лишь одна незапланированная встреча. У них вошло в привычку добывать по ночам еду или совершать налеты на деревни, примеченные ими днем. Но 3 сентября 1944 года, когда они уже два дня обходились лишь ягодами и водой, они наткнулись на странную компанию людей. Это были хорваты — группа оборванных крестьян, направлявшихся к Михайловичу и его волосатым четникам. Готтлиб и Вратно, к счастью одетые в обноски Боршфы Дарда, попались им в долине ниже Святого Ареха. Нападение хорватов сопровождалось криками, размахиванием палками и единственным выстрелом в воздух из старого длинного ружья. Хорваты, кроме всего прочего, заблудились и предложили Вратно и Готтлибу жизнь в обмен на то, что они выведут их из этих мест. Это была и впрямь весьма странная компания — хорваты, желавшие присоединиться к сербам! Вовлеченные против воли усташами в недавнюю резню сербов, они воочию убедились, каким жестокостям подвергались сербы. Разумеется, их положение было безнадежным — ни при каких условиях они не могли бы стать четниками в Словении. Мой отец и Готтлиб провели с ними весь день и вечер, набивая пустой желудок мясом пойманной хорватами коровы и запивая его слабым вином. Вратно наплел хорватам, будто Готтлиб онемел после тяжелого ранения в голову, чем вызвал жалость сербохорватов к старине Вату.

Хорваты сообщили, что немцы проигрывают войну.

Кроме того, у хорватов оказалось радио, по которому Вратно и Готтлиб узнали, что этот день был 3 сентября, и подтвердили свои догадки насчет того, что этот год был 1944-м. В тот вечер они слушали «Радио Свободной Югославии», передававшее о победе партизан над немцами у Лазареватца. Сербы выразили гневный протест, они утверждали, будто из сербских источников им известно, что Лазареватц окружили четники и, следовательно, это они одержали победу и взяли в плен более двухсот немцев. Хорваты настаивали на том, что никаких партизан вблизи Лазареватца не было и в помине. Затем один из них спросил, где находится Лазареватц, после чего несчастные хорваты снова принялись сетовать на то, как здорово они заплутали.

Тем же вечером, с позволения хорватов, Вратно и Готтлиб покинули их и вернулись обратно к мотоциклам. Вратно объяснил, что старая рана вызывает у Готтлиба сильную боль и что им нужно найти доктора. Бедные хорваты были настолько рассеянными, что ни один из них даже не заметил, что мой отец и Ват ушли в направлении противоположном тому, откуда они попали к ним в засаду.

Вратно перевел Готтлибу сообщение югославского радио.

— Михайлович обречен на провал, — объявил Ват. — Вся беда с четниками и этими дураками сербами заключается в том, что они понятия не имеют о пропаганде. У них нет даже партийной линии — ни единого лозунга! Нет ничего, за что можно ухватиться. А возьмем этих партизан, — продолжил Ват, — с помощью радио они оказывают влияние, кроме того, у них есть четкая, непоколебимая линия: поддерживать Россию. Коммунизм — это антинацизм, а четники на самом деле на стороне немцев. Какое имеет значение, правда это или нет? — спросил Ват. — Это повторяется снова и снова, и принципы эти крайне просты и доступны. Это очень своевременная, эффективно действующая пропаганда.

— А я и не подозревал, что у тебя есть идеи, — заметил мой отец.

— Все это есть в «Майн кампф», — сказал Ват, — и тебе с этим придется согласиться. Адольф Гитлер — величайший мастер пропаганды всех времен.

— Но ведь Германия проигрывает войну, — напомнил мой отец.

— Выигрывает или проигрывает, — сказал Готтлиб Ват, — но ты только посмотри, как много наворотил этот тщедушный выскочка. Посмотри, как далеко он зашел!

Пятнадцатое наблюдение в зоопарке: Вторник, 6 июня 1967 @ 5.15 утра

Этот О. Шратт зашел слишком далеко!