Свободу небу!

Из набитого рюкзака под названием бьюти-рюкзак Лю стала бойко выкладывать на стол в гостиной деревянные коробочки, запечатанные скорлупки, кулечки, мешочки, слюдяные флакончики. Болтала она теперь с таким воодушевлением и скоростью, что никто не смог бы вставить между ее словами не только слова, но даже карандаш. Что карандаш? Бумажный лист не просунулся бы!

— Кожа класса люкс! — тарахтела она. — Пена всех видов: для бритья бороды, включая синюю и красную, усов, коротких, длинных, тараканьих; бакенбардов, поэтических и служебных; для щетины, мужественной и похмельной. Дезодорант для могучего тела, стройного тела, для хилого тела и для никакого тела. У тебя, братик, могучее тело! — похвалила она Сверча.

Тот польщенно открыл рот, но Будущий Ведущий Лидер не разрешил ему издать ни единого звука:

— Вся косметика на основе целебных трав, собранных под главными священными мостами. Вот помада со вкусом шоколада. Тушь из ночных луж, вернее, груш! Кремы — шелковые губки, масляные глазки, бархатные бровки, перламутровые ушки... Это, кстати, сейчас модно! — выразительно глянула Лю на дедушкино ухо. — Маска увлажняющая, маска чарующая, маска, наводящая ужас. Крем дневной, ночной и полуночный. Вдобавок противосолнечный и противолунный. Скраб из золотого песочка со дна Прямой реки. Краска для ногтей — вампирская. Крем «Варежки» для девочек, крем «Боксерские перчатки» для мужчин, крем «Рабочие рукавицы» для работы на приусадебном участке. Попробуй, братик!

И не успел Сверч увернуться, как одна его ладонь уже пахла рингом, свингом и гонгом, а другая вожделела сжать рукоятку лопаты и засадить прошлогодними желудями всю округу.

— О чем ты здесь мечтаешь? — неожиданно выпалила Лю.

— Раньше ты не интересовалась моими заклинаниями, — удивленно подергал себя за нос Сверч три раза.

Но даже это магическое действие, всегда заставлявшее дедушкин ум и память заработать в полную мощность, не стерло с его лица озадаченного выражения.

— Рано рассказывать, — покачал он головой. — Пока это только великий замысел.

— Даже мне не говорит, — посетовала бабушка.

Лю с легкостью перепорхнула к ней:

— А вот пудра с крыльев махаона! Это пробник... Кто напудрится, гарантированно будет танцевать, летать, парить... В полет, Мушечка! Слушаем ароматы — расслабляющий, дарящий вечер с креслом-качалкой...

— У камина, — вставил дедушка.

— С ложкой меда и рюмочкой нектара, шокирующий, опьяняющий, вдохновляющий... — будто не услышала его Лю.

Она перевела дыхание, и Сверч, наконец, смог задать вопрос, который давно уже маялся у него на языке:

— Зачем нам столько?

Следует заметить, что дедушка был большой эконом и не любил ничего лишнего, особенно расходов:

— Чтобы использовать такое количество косметики, надо нашу сваю ежедневно румянить, пудрить и красить ей губы!

Трухлявая свая, прекрасно слышавшая каждое слово, растянула в довольной улыбочке глубокую поперечную трещину, рассекавшую ее.

— Я куплю крем для рук, — сказала бабушка. — Внучкам — «Варежки». Тебе, Пуша, пену для седой бороды. А еще возьму вдохновляющий аромат.

— Мне он не нужен! — гордо сказал дедушка. — Ко мне вдохновение без костылей приходит.

— А я себе беру, — невозмутимо ответила бабушка. — Открою этот аромат и придумаю такую шляпку, которая никому не снилась!

Лю стала радостно отбирать заказанные вещи, клянясь Центральным мостом, что и кремы, и аромат придутся бабушке по душе, потому что любая чистая душа, а у нее, она знает, душа чистая, сразу почувствует настоящий товар.

— Все бесплатно, — проникновенно сказала она, и из ее глаз выступили слезы.

— Я купить хочу! — запротестовала бабушка.

Началась не перепалка, а перетолка. Лю двумя руками толкала аромат к бабушке, а бабушка негодующе отправляла его в обратную дорогу.

— Чем будете рассчитываться? — наконец уступила Лю. — Можно грибами, ягодами, герметически сохраненными луговыми запахами...

— Настоящими деньгами, — величественно сказал дедушка.

— Вот это да! — ахнула Лю. — Я думала, у вас тут только и есть что шишки.

Вещи и съедобные припасы мостовики выменивали или покупали за речные золотые песчинки и за пуговицы, потерянные большунами. За одну маленькую перламутровую пуговичку давали три белых и три черных пуговицы.

Но по-настоящему твердой валютой считались большие, как тележные колеса, монеты, которые мостовики редко-редко находили в траве.

Как ни странно, дедушка, который и на прогулках был погружен в мечты, недавно нашел деньги. А бабушка чуть не наступила на них, но не заметила. «Тем, кто смотрит в облака, не жалеют медяка», — изрек дедушка.

Он поднялся на второй этаж и вышел из кабинета, сжимая под мышкой большую, как каравай, монету.

— Хватит? — положил он ее перед потрясенной Лю.

Это была стальная монета, с одной стороны которой был всадник, наскакивающий с копьем на странное животное, смахивающее на ящерицу и на червяка. С другой стороны монеты над двумя веточками стояла цифра 1.

— Ты что? — побледнел Будущий Ведущий Лидер. — Я тебя до конца жизни буду самыми лучшими кремиками и пенками бесплатно снабжать!