Свод Единства. Ломая судьбы. Том 1

Второй день был еще хуже прежнего. Учитель на вопрос о том, что это за камни, громко, чтобы слышали все остальные, накричал на Сорок Третьего. Он говорил, что, раз ректор решил, что ты готов к расщеплению, то ты должен это показать. Затем он бросил два камня одному из своих учеников и приказал продемонстрировать. Тот быстро достал свою плашку и через несколько секунд один из камней рассыпался в порошок. Учитель проревел, что раз Сорок Третий такой умный, то пусть это он учит учителя, а не наоборот.

Весь день мальчик и не пытался ничего сделать с камнями. Он хотел научиться обращаться с плашкой. Подогнал под себя размер веревки. Мысленно передавал туда разные пиктограммы. Повернул он ее так, чтобы видеть нижнюю ее плоскость. Никаких пиктограмм там не возникало. Он старался вызвать их целый день. Но так ничего и не добился. На перерыве он пытался заговорить с парой ребят, которые казались ему менее враждебно настроенными. Они сказали, что пусть его учитель или ректор и рассказывают ему.

Еще несколько дней прошли в том же духе. Два камня на сломанном столе, безуспешные попытки вызвать загорающиеся пиктограммы на своей плашке. Идти к Барнабасу и просить его помочь, Сорок Третий пока не собирался. Это означало бы, что он сдался и ему нужна помощь. Это будет в самом крайнем случае. Пока же, ему нельзя говорить, что у него ничего не получается. Ему не хотелось этого делать. Вечером Сорок Третий размышлял о том, как ему вызвать пиктограммы на плашке. Он что только не пробовал, но результат был одним — черная плоскость оставалась черной. Всегда. Что бы он не делал. Он вздохнул, закрыл глаза и начал представлять себе, как люди раньше это делали. Как они впервые использовали плашки. Из того, что он читал, ему было известно о двух основных путях, по которым могли пройти драйтлы, чтобы создать плашку. Нет, из истории ему об этом ничего не было известно. Он сделал логический вывод. Обычно что-то получается либо постоянным улучшением чего-то уже существующего, либо совершенно случайным образом. Возможно, у плашки был прародитель. Вот он был открыт либо случайно, либо в результате усовершенствования очень примитивной вещи. Если ее прародитель был открыт случайно, то это давало очень большую подсказку Сорок Третьему. В том, что плашка была не всегда такой, какая она есть сейчас, у него сомнений не было. Сложнее, если изначально вместо плашки было что-то другое. Во-первых, не известно, что это было. Во-вторых, вполне возможно, что способ зажигания пиктограмм на прародителе существенно отличался от того, что алхимисты используют сейчас. Но долгие размышления привели его к одному и тому же выводу даже при рассмотрении двух разных путей эволюции плашки. Завтра он обязательно попробует.

На следующий день в корпусе расщепления было закрыто. Он не сразу сообразил, что у оранжевых накидок есть один выходной. Мальчик разочарованно побрел по полиоту. Бесцельно. Он просто бродил по очищенным от снега улицам. Зимой заходить в свою тайную комнату он не хотел. На снегу были бы отчетливо видны его следы. Он не хотел, чтобы кто-то кроме него туда наведался. Поэтому мальчик гулял улочками до обеда. После обеда сидел в тишине и одиночестве у себя в комнате, пока не начали приходить другие ребята. Как обычно, Шестнадцатый его расспрашивал. Возможно, они даже немного сдружились. Могли поговорить о том и о сем. Сорок Третий показывал ему, как лучше запоминать пиктограммы, откуда лучше начинать рисовать каждую из них. Шестнадцатый заметно поднаторел в этом вопросе. Теперь он нуждался в подсказках гораздо меньше, чем пару недель назад. Двадцать Седьмой иногда отпускал плоские шуточки в адрес Сорок Третьего в связи с тем, что он уже изучает расщепление. Но в основном они были безобидные, поэтому не требовали ответных мер.