Сводная сестра для мажора

— Что там у тебя, покажи, — просит Полина, сидящая рядом, пытаясь заглянуть мне через плечо.

Поспешно прикрываю рисунок рукой.

— Ничего… — закрываю тетрадь и для верности засовываю её в сумку.

— Зря ты прячешь, мне интересно, и я не собираюсь смеяться. Мне кажется, ты очень талантливая, — осторожно произносит Романова.

— Там правда ничего особенного… это просто от скуки.

Я не стыжусь своего таланта рисовать, как бы отец ни пытался вдолбить мне в голову, что это бесполезное занятие. Как-то, ему на зло да и просто чтобы показать миру свой протест, я(мне тогда было пятнадцать) с компанией своих друзей разрисовала здание полиции. Нас засекли камеры, и маме пришлось звонить отцу, чтобы он подключил связи и меня не поставили на учёт как малолетнюю преступницу. В моих ушах до сих пор стоит его крик. Они с Анной тогда были за границей, отдыхали на Мальдивах. И, мне кажется, если бы в тот момент он мог до меня добраться, то придушил бы собственными руками. Но в результате в наказание мне всего лишь пришлось перекрашивать здание вручную.

Не могу сдержать смешок и поднимаю глаза, натыкаясь на внимательный взгляд Полины.

— Что? — спрашиваю громче, чем обычно, и получаю толчок под ребра от Нади, сидящей по другую сторону от меня.

— Палыч палит, — почти не размыкая губ произносит она, продолжая скользить ручкой в своём тетрадном блоке.

Кинув взгляд на лектора, вижу, что он и правда уделяет нашей троице всё своё внимание, оторвавшись от написания на доске примера, который мы должны разобрать дома.

— Вы решили свои проблемы, девушки? — спрашивает он, чем вызывает тихий смех у других студентов. — Можем мы продолжить, или вам требуется ещё время?

— Продолжайте, конечно, мы вас не задерживаем, — говорю в ответ, за что получаю ещё один толчок, теперь уже от Полины.

— Спасибо за разрешение, — саркастически тянет Анатолий Павлович, который ведёт у нас курс высшей математики.

— Белова… — чуть ли не стонет Надя, пытаясь незаметно сползти под парту, — он же нас закопает на экзамене, всё из-за тебя!

— Не благодари, — бормочу в ответ.

После пары мы в не самом лучшем расположении духа, не считая Романовой, летающей весь день в облаках, — видимо, потому, что она успела за время болезни помириться и сойтись со своим бывшим — выдвигаемся в сторону столовой.

Отстояв очередь и наконец оплатив свои сырники со сметаной и салат, я направляюсь к девочкам, сидящим за столиком около окна. Народу полно, и приходится немного потолкаться, пробираясь к ним через оголодавших студентов.

Романова цедит один кофе, мечтательно уставившись в окно, а Надя, хмуро сведя вместе густые брови, постукивает выкрашенными в красный ногтями по корпусу своего телефона.

— Альберто не отвечает целый день, — говорит она и выпячивает вперёд пухлые губы, обиженно надувая их. — Почитаешь нашу переписку, я, может, что-то не то ему ляпнула? Он мне понравился…

Вот блин!

Надя двигает ко мне телефон по столу. Останавливаю её руку на полпути, отрицательно качая головой.

— Не буду я ничего читать. Я вчера с ним виделась, — решаю сразу выложить все карты на стол.

Ничего особенного мы не делали, просто потанцевали. Правда, об этом я решаю умолчать. Потому что Надя смотрит на меня широко распахнутыми глазами, в которых читаются удивление и недоверие.

— Где?

— На дне рождения моей мачехи, он был среди приглашённых.

— У тебя есть мачеха? Ты сирота? — прищурившись, уточняет Василенко и дёргает за волосы замечтавшуюся Романову. — Ты знала?

— Что?

Надя машет на неё рукой и опять поворачивается ко мне.

— Что там с Альберто, выкладывай! Вы что, замутили? — возмущенно вскрикивает она.

— Нееет, — смеюсь, покачав головой. — Просто болтали, ничего такого. На твоё место я не претендую. Кстати, на выходных меня пригласили на вечеринку. Думаю, он тоже там будет. Хочешь, поедем вместе?

Надя обожает вечеринки, тем более я не хочу ехать к мерзкому Марку одна, но очень хочу побесить Чернова своим присутствием там. Выводить его из себя стало моей жизненной необходимостью!

— Спрашиваешь ещё! Я за любой кипиш, кроме голодовки! — повеселев, выдаёт Надя и, встряхнув своими кудряшками, тянется к моему сырнику. — Будешь?

Придвинув к ней тарелку, бросаю взгляд на вход в столовую, где в дверном проеме появляется мой сводный брат вместе со своими товарищами по футбольной команде. Мазнув по нашему столику быстрым взглядом, Чернов неторопливо огибает небольшую очередь, встаёт в её начало, не обращая внимания на недовольные возгласы, летящие ему в спину.

Я же говорю: он засранец.

— В сплетнике пишут, что у Чернова появилась девушка, — произносит Надя.

Перевожу на неё озадаченный взгляд и приподнимаю вверх брови.

— Да ладно?

Надя у нас специалист по университетским сплетням. Отслеживает новые посты в пабликах и чатах и любит о них потом поболтать. Может быть, она делает это из-за того, что её родную сестру часто упоминают и там и там. И в довольно нелестных выражениях прохаживаются по её персоне. У Нади что-то вроде холодной войны с собственной сестрой. Которая, кстати, долгое время была постоянной девушкой Чернова.