Сводные. Я не отпущу тебя

Неужели и вправду собирается…? Смотрю на него и понимаю, что не удивлюсь уже, наверное, ничему.

— Макс, отпусти меня… — неожиданно даже для себя прошу. Отчаянно, почти впервые обратившись к нему по имени. На самом деле, не впервые, конечно, но я даже не помню, когда делала это в последний раз. — Пожалуйста.

Кажется, замираем мы оба. Макс — так и не подойдя ко мне до конца, а я — не решаясь больше ничего ни добавить, ни сделать.

Между нами снова напряжение, в котором слишком хорошо чувствуются мои слова. Даже острее, чем их понимала в своей просьбе я. Она ведь не только о временном уходе из дома была. И от осознания того, что Макс это явно улавливает, у меня сердце почему-то испуганно мечется.

— Мы не с того начали, признаю, — неожиданно серьёзно говорит он. — Может, сходим на свидание?

Чувствую, что Макс смотрит на меня, но не могу ответить взглядом. И сердце никак успокоить не получается. Это что же… Братец теперь вот так напрямую свои намерения выражает?

Лёша был прав?..

— Устрою тебе романтику, — заполняет повисшую паузу Макс, ухмыляясь.

Вот только эта усмешка не похожа на те его, другие. Чувствую каждой клеточкой, что она нервная какая-то. Хотя он, и нервничает?..

Неожиданно ловлю себя на мысли, что мне было проще с ним говорить даже когда насмехался, пошлил, бросал неоднозначные фразочки или приставал. Чем вот так, когда он пугающе серьёзен и очень даже однозначен.

— Это ничего не изменит, — наконец, тихо выдавливаю в ответ.

Не думаю, что Макс ждал от меня чего-то другого, но почему-то всё-таки смотрю ему в лицо в странном желании увидеть, как он воспринимает мои слова. Вот только братец отводит взгляд.

— И куда ты пойдёшь? — спрашивает знакомым устало недовольным тоном, с каким пытался призвать меня к разуму некоторое время назад.

Но при этом отказывался выполнить элементарное условие для моей разумности.

— Это моё дело, — вздохнув, отрезаю.

Но почему-то не решаюсь всё-таки отпереть входную дверь до конца.

— Ладно, хочешь, уйду я? — Макс снова впивается в меня хмурым взглядом. — Насколько скажешь. Пока не остынешь.

Неожиданно. Это он мне так навстречу идёт, на уступки всякие, лишь бы не вляпывалась в приключения? Типа так беспокоится и заботится обо мне?

Я бы даже посмеялась, да вот больше злюсь. Ведь ему ничего не стоит оставить меня дома и без этих жестов. Достаточно было куда более элементарного действия, исправляющего его же ошибку.

— Ты не звонил Лёше? — сурово спрашиваю, ясно давая понять, что остановит меня только это.

— Я не собираюсь отдавать тебя ему.

Чуть не давлюсь воздухом от этого резкого и даже жёсткого заявления. Наши взгляды встречаются, и я понимаю, что Макс, чёрт возьми, всерьёз. Он и вправду прёт напролом, будто имеет право. Или будто не может остановиться…

— Это моё решение, — бормочу вместо нормальных возмущений. На них меня сейчас не хватает.

Но Макс, вывалив правду, только распаляется, уже совсем ничего не скрывая и не сглаживая:

— Знаю я, какое оно. И не позволю. Считай меня конченным эгоистом и спятившим придурком, но я не отпущу тебя никуда. И пойду для этого на любые методы, пусть даже самые грязные.

Вздрагиваю от накала его слов, произнесённых вроде бы грубовато, но в то же время ярко как-то, сильно. Так, что я неосознанно внимаю каждому, пытаясь понять, а как до этого дошло? В какой момент Макс на меня запал и как я этого не замечала?..

Да, его взгляды на меня были разными. Не раз обдавали жаром по телу. Но всё же… Он говорит сейчас так, будто ему невыносима мысль обо мне с Лёшей. И с кем-либо ещё.

В воздухе мгновенно накаляется опасностью. Чувствую её и в решимости во взгляде Макса, и в сказанных им словах, и в выплеснутых чувствах…

Мне бы осадить его хорошенько, дать понять, что «отдавать» меня кому-то он и не сможет, я не вещь и не обязана принадлежать тому, кто этого больше хочет. И вообще дать понять, что Макс ведёт себя непозволительно. Что «грязными методами» он добьётся лишь ухудшения наших и без того натянутых отношений. Что ловить ему нечего.

Совсем…

Но меня хватает лишь на то, чтобы издать глубокий вздох, покачать головой и тихо констатировать:

— Ты и вправду спятил.

А сердце как-то странно сжимается от мысли, что Макс уже, наверное, достаточно давно в себе эти чувства держал, подавлял, вынашивал. И когда я с Лёшей тут целовалась, и когда выражала недовольство по поводу присутствия сводного брата… А может, даже раньше?

— Тут согласен, — небрежно подтверждает Макс, слегка приподнимая наручники. — Ну так что, применим их?

Он ухмыляется, но я вот вообще не удивлюсь, если всё это не шуточки. Когда братец говорил, что пойдёт на всё, было невозможно не поверить. И сейчас его непринуждённый вид совсем не выглядит естественным.

Запираю наполовину отпертую дверь обратно.

— Не стоит, я остаюсь, — у меня даже получается сказать это спокойно, безразлично.

И пройти мимо Макса к себе в комнату, чувствуя его взгляд. Сводный может считать, что победил. Вот только я, конечно, не сдаюсь…