Сводные поневоле

Вот только, несмотря на такой хреновый расклад, я все равно не собирался отступать. Спорить сейчас с Аланом бесполезно. Он не отойдет, если Ева сама не захочет.

— Я тебя услышал, — бросил напоследок и вышел из кабинета друга. Точнее, уже бывшего друга. Я не сомневался, что после того, как их помолвка будет расторгнута, а в этом я не сомневался, наша дружба вряд ли еще будет жива.

Да и черт с ним. Главное сейчас — это Ева. Остальное пусть идет лесом. Больше я не ошибусь с приоритетами.

Глава 16. Ева

Второй день я безвылазно сидела в своей комнате. Все думала о маме, перечитывала ее письмо снова и снова.

И просто ничего не хотела.

Наверное, я бы еще нескоро рискнула выбраться, но ближе к обеду в дверь раздался стук, а когда я не среагировала, дверь все же открылась, и на пороге появился Никас с подносом в руках.

— Привет, — сказал он, не проходя. — Ты совсем не ела со вчерашнего дня. Вот… — он неловко кивнул на еду и вопросительно посмотрел на меня. — Можно?

Сегодня он был совершенно другим. Не тем диким, напористым парнем, который напугал меня вчера. Он будто шел по минному полю — настолько напряжен и осторожен был.

— Заходи, — позволила я, настороженно глядя на брата.

Да, я по-прежнему считала его братом. Пусть и оказалось, что мы не родные.

Никас прошел и поставил передо мной поднос. Удивилась ли я тому, что на нем было исключительно то, что я люблю? Если честно, то да. Я была уверена, что он давно не особенно обращал на меня внимание за завтраком или обедом.

И вот надо же — до этого момента я и правда не хотела есть. Но стоило увидеть то, что принес Ник, как желудок предательски заурчал.

Строить из себя недотрогу я не стала — молча принялась есть. В конце концов, если чувство вины заставило Никаса позаботиться обо мне — пусть так. Я не гордая. Поем. Тем более что было и правда вкусно. И это совершенно не значило, что я забыла все его тиранские замашки.

Брат терпеливо ждал. Не мешал. И даже к окну отошел, чтобы не давить своим взглядом. Опять же — удивительно. Он будто решил сегодня примерить на себя совершенно иную роль. И это настораживало.

— Спасибо, — сдержанно произнесла я, закончив, и сложив всю посуду стопочкой.

— Поговорим?

Он пытливо посмотрел на меня, явно ожидая сопротивления. Наверняка даже придумал аргументы, чтобы все же заставить обсудить то, что негласно висело между нами.

— Давай.

В глазах Ника промелькнуло удивление вперемешку с облегчением.

— Я хочу извиниться. За свое поведение вчера, — добавил он, заметив мое недоумение. — Я не должен был срываться на тебе, просто… — Ник рассеянно запустил руку в волосы, испортив свою идеальную прическу. Мотнул головой, словно каким-то своим мыслям, и снова посмотрел на меня. — Я… В общем, я был шокирован тем, что узнал, и… Не удержал себя в руках.

— Я заметила, — ехидно ответила ему. — И что дальше? Сделаем вид, что ничего не было?

— А ты хочешь?

— Чего?

— Чтобы все было, как раньше?

— Смотря что ты под этим подразумеваешь, — осторожно ответила я. — Если ты про наши споры и твою тиранию, то нет, спасибо. Впрочем, если ты решишь оставить этот вариант — я потерплю. До свадьбы.

Наверное, даже себе я бы не рискнула признаться, что намеренно провоцировала Никаса. Наш поцелуй и его слова я помнила очень хорошо. Но пока не понимала, как к этому относиться. Вчера все было слишком на эмоциях. Но сегодня… Сегодня мы оба остыли, и кто знает, что за позиция теперь у брата?

Он стиснул зубы и зло прищурился. Что ж, кажется, про мой брак его мнение не изменилось.

— Ты правда хочешь замуж за Алана?

— О, так теперь ты решил все же поинтересоваться моим мнением?

— Я… — Ник осекся, шумно вдохнул, словно борясь сам с собой. Выглядело это забавно, но в то же время, зная причину подобного, мне было не до веселья. — Да, теперь я хочу спросить твоего мнения. Прости, что раньше вел себя как идиот.

— То есть для того, чтобы вспомнить, что я — живой человек, нужно было найти письмо с откровениями моей мамы, да? Без этого ты считал нормальным то, что устроил?

Во взгляде Ника были сожаление, боль и, кажется, отчаяние. Странное сочетание, которое я никогда не видела в нем.

— Я ошибся, Ева. Очень сильно. И не снимаю с себя вины, — неожиданно признался он, присаживаясь рядом. Так я не могла видеть его глаз, но сейчас так было даже проще. Нам обоим. — Я так долго пытался вырвать из себя то, что считал недостойным и грязным… Я не имел права тебя пачкать, понимаешь? Поэтому как дурак старался отдалиться, потому что боялся сорваться, боялся, что спровоцирую тебя. Что испорчу тебе жизни!

В его голосе звучало настоящее отчаяние. Я замерла, пытаясь осмыслить происходящее. Как? Что? Почему именно с нами?