Сводный монстр (СИ)

Не уверена, что получилось. После моего вопроса в лоб, контраст еще больше заметен.

Отбросив ненужные мысли, нащупала короб на сетке генератора, открыла и достала ручной фонарик. Посветила прямо в нахмурившееся лицо Макса. Вид у него был слегка растрепанный. За лучом света ему не было видно моего лица и его это слегка напрягало.

— О чем-то сожалеешь? — мрачно спросил, глядя прямо в слепящий луч.

— Не знаю, — честно ответила я. — Наверное, завтра буду сама себя ненавидеть, а сегодня я не хочу ни о чем таком думать.

— Зачем себя ненавидеть? — не понял он.

И я, усмехнувшись, ответила его словами, которые хлестали словно наотмашь.

— Макс, ты, блядь, с луны упал? Ты болен, у тебя острые проявления биполярного расстройства с частыми рецидивами. Ты взял меня силой, против моей воли. Изнасиловал, если по-другому не понятно. А я сейчас кончала от твоего языка. Как, по-твоему, кто из нас больше болен?

Он выдохнул и устало потер глаза.

— Твою мать, почему все так запутано и сложно… — проговорил он куда-то в сторону, отвернувшись от света. — Уберешь ты его или нет?

Я отвела луч и передала фонарь ему в руки.

— Давай сейчас не будем об этом, просто займись делом, — попросила я, и подкатила кресло ближе к генератору. — Что нужно делать?

Мы принялись за дело. Делала все я, пока сводный братец командовал. Снимала сдохший аккумулятор, откручивала отверткой верхнюю пластину. Или не знаю, как она называется. В общем просто делала все то, что говорил делать Макс, пока он держал для меня свет правой рукой. Проковырявшись почти час или даже больше, он, наконец, махнул рукой.

— Оставь, это уже мусор. Завтра нужно ехать в Зальцбург, покупать новый.

— И кто поедет? Ты понятное дело не сможешь, а я куплю что-нибудь не то. Может лучше доставку? — неуверенно спросила я.

— Доставка сюда дня три будет идти, мы не может постояльцев без света оставить. За каждый день без электричества придется делать возврат денег. Не знаю, как завтра Симон завтрак будет накрывать. Он меня пришибет, — безрадостно ответил парень. — Я поеду, рано утром.

— Ты?! — скептически переспросила я, буквально подавив смешок.

— Да, я, — он ровно отреагировал на мой бурный сарказм. — В роли пассажира. А ты будешь водителем.

— А отель? — возразила я.

— Здесь еще есть Йорн, Симон на подхвате. Справятся. Нас не будет полдня. Но вечером должен быть свет. Ну Томас… — Он выругался на немецком, но я поняла примерно, что он имел ввиду. И была с ним согласна. — Ладно, поехали отсюда.

Глава 26

Уважаемые читатели! Спасибо за ваши теплые отзывы! Радует, что вам нравится, ваши теплые слова дарят вдохновение) Целую, приятного чтения)

Макс

Они ехали по заснеженной дороге, спрятанной между гор, за окнами мельтешил темный хвойный лес, в нем чувствовалась угроза. В такую погоду там можно запросто затеряться, замерзнуть. Но Макс зиму любил. За ее дневную суровость, ночную таинственность. Не знаешь, что ожидать: сегодня солнечно и морозно, завтра мрак, запорошенный густым снегом. Но при этом зима была честна, она не выдумывала, проста, как белое полотно.

Зимой он чувствовал себя лучше, когда брал доску и отдавался лихому склону и свистящему в ушах ветру, вспарывая жесткий снег или порхая по девственному пухляку. Зиму он чувствовал, как свои конечности, с легкостью угадывал погоду, но сейчас погода его настораживала, не давала себя разгадать, в воздухе повисло опасное предостережение.

Он смотрел на тонкие руки Веры, что неуверенно держали руль его внедорожника, бросил незаметный взгляд на ее четко очерченные губы бантиком, которые на вкус словно лесная ягода, намешанная в ладони, темные густые ресницы, прикрывающие глаза цвета первой травы. Волосы, слегка поддетые сиреневой дымкой упали по привычке на ее лицо, она нервно сдула прядь, та снова упала на нежную щеку. Тогда Вера убрала ее за ухо, открыв половину лица. На него она не смотрела, наверное, как и обещала, ненавидела себя. Но Макс сейчас думал о своем, не зацикливался на ее закидонах. У него хватало своих. Сейчас он думал о другом, о том, как неожиданно стало все складываться с тех пор, как она приехала сюда. Не мог поверить в то, что это происходит с ним. За вечно-серым и угрюмым горизонтом показался луч хрупкой, почти прозрачной надежды.

То, что происходило в последнее время с ними вдруг заставило поверить, что однажды Вера сможет испытать к нему хотя бы каплю того, что испытывает к ней он. Но его чувства были другими, он не хотел бы напугать ее еще больше.

А был так близок к этому.

Как бы она повела себя, найдя фотографии в комоде, где на каждой из них — ее лицо? Фотографии, которые он методично собирал все годы с разных соцсетей, подворовывал у Вериной матери. Фотографии, на которых она улыбается или хмурится, ест мороженое или катается на велосипеде. В них целая жизнь, за которой он тайком подглядывал семь лет. Пытался приблизиться. Испугалась бы его снова? Со стороны он выглядит как сталкер.

Он и русский язык выучил… Для чего он не знал. Общаться с мамой Веры, наверное…