Сводный монстр (СИ)

От вихря вопросов в голове начинает лихорадить, и я не откладываю это все в долгий ящик. Набираю мамин номер, нетерпеливо слушая длинные гудки. Наверное, разница с Бали по времени есть, но сейчас мне наплевать.

— Привет, Верунчик, — защебетала мать в трубку, на фоне слышится плеск воды.

— Мам, — без приветствий начала я. — Ты знала, что у Рене была болезнь Альцгеймера?

Я специально четко произнесла имя первой жены Юргена.

— Ч-что? — от внезапной атаки замялась мать. Замолчала, что-то обдумывая. И меня словно ошпарило кипятком.

— Ты знала?! Ты знала, что она болеет? И влезла в эту семью?! Мам?!

— Вера, успокойся! — строгим тоном ответила мать, придя в себя. — К чему сейчас ворошить прошлое, это тебя не касается. У нас с Юргеном настоящая любовь.

— Не касается? Ты с ума сошла?! — сорвалась и закричала в трубку. — Больная женщина где-то терялась, сходила с ума от неизвестности, пугливо смотрела на людей, которых не узнавала, а вы в это время строили свою любовь?! Какой кошмар…

— Вера! У них уже до болезни испортились отношения, правда, — лепетала мать, но я лишь скрипнула зубами, чувствуя, как по щекам снова бегут слезы.

— Это из-з ВАС я почти ослепла, — сипло бросила, горло будто забилось острыми иглами. — Вы виноваты!

— Что ты говоришь, это из-за мальчишки, Вера!

— Он лишь отстаивал свой дом! Свою мать! Боже мой… Мы приперлись в их дом, а там был ее портрет в траурной рамке, у него в комнате. Я думала, она умерла давно… Но теперь я вспоминаю, что там лежал свежий черный тюльпан… — Воспоминания сыпались на меня, заставляя дрожать и смахивать слезы ладошкой.

— Остановись! Успокойся. Что он тебе наговорил? Он ненормальный, стоит на учете в одном центре…

— И зная это, ты все равно безжалостно отправила меня сюда? — холодно спросила, перебив.

— Он обещал нам, что все будет в порядке. Юрген занимался с ним все эти годы, заставил пройти терапию. После того, что он наделал… Вера, послушай… — взмолилась она, но я уже не слушала.

— Когда она умерла?

— Что? — растерялась мать.

— Спрашиваю, когда она умерла? Дата смерти Рене Мартенс?

— Я… Я не знаю.

— Ты знаешь. Мам, просто ответь.

— Я не помню.

— Когда он умерла?! — заорала в трубку как сумасшедшая, наверняка перебудив всех на этаже.

— В том же месяце, когда мы переехали к ним, вот так! Довольна?! — выпалила мать, в ее голосе я отчетливо слышу злость.

Я бросила трубку, не желая больше слышать от нее ни слова. Это все слишком. Я даже не могу это переварить.

Значит пока мы завозили свои вещи, пекли пирог и изображали новоиспеченную семью, Макс менял увядающие цветы на ее могиле? Как мама и Юрген могли так поступить?!

Это конечно не оправдывает того, что он сделал со мной здесь, но… но теперь у меня появилось чувство вины перед ним. У МЕНЯ. ПЕРЕД. НИМ.

Засмеялась сквозь слезы. Какая же я дура, невероятная идиотка. Нужно бежать отсюда как можно скорей, прекратить размышлять. Кончится тем, что я еще и буду просить прощения. Пусть сами со всем этим разбираются, я уже купила билет. И больше ноги моей здесь не будет, плевать на этот отель. Хочу забыть ЕГО и начать свою жизнь заново.

Я пыталась уснуть, но ворочалась всю ночь, поймать сон не получалось. Едва рассвело, встала разбитая и уставшая, укуталась в одеяло и уселась на широкий подоконник. Почувствовав легкую слабость, распахнула окно настежь и, оперевшись на подоконник, вдохнула свежий воздух и затихла, прислушавшись. Откуда-то справа, скорее всего со внутреннего дворика, слышался ритмичный равномерный стук. Странный звук, такой я раньше не слышала. Он успокаивал, гипнотизировал будто маятниковые шарики, бьющиеся друг об друга с идеальной точностью до секунды.

Минут десять я слушала звук, затем любопытство пересилило, и, натянув джинсы и свитер, я набросила теплый шарф на плечи и вышла на улицу. Открыла боковую дверь в коридоре, слыша, как монотонный звук приближается. Внутренним двориком, что примыкал к боковому корпусу отеля, пользовались только работники отеля, и мне было интересно, что это за звук.

Выходить работать я больше не планировала, пусть сами разбираются. Монстр, пьяница и старик. Отличная компания.

Чтобы увидеть, что происходит, пришлось обойти деревянный навес и небольшой забор, кончающийся ровно посередине двора. Сначала вышла, не скрываясь, но увидев человека, издающего звук, присела от неожиданности под забором.

В темных джинсах, грубых ботинках и простой футболке, прилипшей к спине от пота, над плоским деревянным плато, стоял Макс, махая топором. Рубил дрова, разделяя полено на щепы, от которых по всему двору разносился знакомый древесный запах. Даже не промахивался, каждый раз рассекая его с идеальной точностью, входя словно в сливочное масло. Первый удар — топор входит в дерево, второй — оно разделяет его на две идеально ровные половинки, которые потом опять делит надвое, заставляя отскакивать в сторону, в груду нарубленных щеп.